«Конечно, куда лучше было остаться с комком сажи вместо головы», – развлекал себя Феликс.
– Так все и произошло…
– Вы так и не выяснили, что это была за мазь?
Аделина покачала головой.
– У вас осталась эта баночка?
– Вы шутите? В тот же день я выброса этот подарок Сатаны в море!
Подарок Сатаны…
Что-то аукнулось в сознании Феликса. Какая-то мысль, которую он никак не мог уловить… Но ее уловила Магдалина.
– Феликс…
Он посмотрел на сестру. Ее глаза широко распахнулись.
– Крем Азазелло…
– Будь я проклят, Магда…
– «Мастер и Маргарита».
Черный пудель. Букет мимоз. Злосчастный крем.
«Что дальше?», – спрашивал себя Феликс.
– О чем это вы? – потупил взгляд Эрнест.
Но Феликс не обратил на того никакого внимания, а обратился к Аделине:
– У вас есть версии того, кто мог вам причинить такое зло?
– Темная магия. Кто-то проклял наш род. Не удивлюсь, если это проделки старой карги Генхелии… но помните мое слово! Я отомщу. Кто бы это ни был… я отомщу жестоко и кроваво.
– Если вы узнаете, что это кто-то из деревни, вы его убьете? – спокойно спросила Магдалина.
– Конечно. И пульс не участится, когда я буду это делать!
Феликсу пришла забавная мысль: «А если я поинтересуюсь у нее, что это мог быть ее смазливый сынишка?». Но в итоге воздержался.
В остальных вопросах показания этой парочки не дали никаких весомых результатов.
– Напоследок, чтобы не отминать у вас время… – решил закончить Феликс.
– Наконец-то! – сложил руки на груди Эрнест.
– Вы слышали волчий вой?
Взгляд Эрнеста сменился. С радости его лицо надело маску холодного равнодушия.
– Нет.
Проанализировать выражение лица Аделине не представлялось возможным, но по ее молчанию понятно, что она поддерживает мнение сына.
– Выздоравливайте, – встала с места Магдалина, – нам пора.
Не смотря на то, что эти люди показались ей крайне неприятными, она все равно подарила им экземпляр своего романа, на что не получила никаких комментариев. Расставание прошло молча, без прощальных фраз.
– Такое чувство, что нас просто выставили за дверь, – выругался Феликс, когда они наконец покинули душный дом.
Магдалина не стала с ним спорить.
В следующее мгновение их внимание привлек тупой короткий звук. Повернув головы, они заметили, как закрылась дверь домика вещуньи.
– Время пришло, – решительно заявил Феликс.
И двое незамедлительно направились к владениям прорицательницы Рапсодии.
Феликсу предвиделась «удача» еще раз лицезреть скелет странной птицы, висящий над дверью. Магдалина уже хотела постучаться, как дверь сама открылась.
– Я знала, что вы придете… я ждала вас…
«Это относительно несложный фокус, учитывая все то, что происходит», – усмехнулся Феликс.
Сгорбленная худощавая старуха, облаченная в алые шали и серые лохмотья. С босыми ногами, черными ногтями, длинными скрюченными пальцами, кривым носом, седыми распущенными волосами и синими глазами она стояла перед ними с куриным яйцом в руке.
– Может, вы даже знаете, как нас зовут? – поддержал игру вещуньи Феликс.
– Ох… вижу! Феликс и Магдалина Альбин.
А потом она резко сжала яйцо в руке, оно лопнуло, и жидкое содержимое потекло ей в ноги.
– Добро пожаловать в мой дом, – улыбнувшись, Генхелия показала у себя наличие всего десяти зубов, три из которых оказались золотыми, – проходите, не стесняйтесь.
Они оказались в темном помещении. У этого домика не было привычной прихожей и разделения комнат. Одна большая темная комната, вдоль стен которой расставлены зажженные свечи. Под потолком висели странные амулеты, талисманы, камни и фигурки, вырезанные из бумаги. В центре комнаты стояла самая большая свеча. Вокруг нее разложены коврики.
– Сюда, сюда…
Генхелия прошла вперед и села по-турецки на один из ковриков.
– Ближе к пламени… ближе к пламени…
Феликс остался сидеть в кресле, а Магдалине пришлось сесть напротив старухи и достать блокнотик.
– Это вам не понадобится, – сказала старуха ей, указывая на блокнот.
Решив подыграть вещунье, она убрала книжечку в сумку.
– Кто вы, Генхелия? – прямо спросил Феликс.
– Прорицательница! Я вижу будущее! Я вижу будущее этой деревни! И ваше…
– Интересно… и что же вы видите?
Генхелия делала артистичные пассы руками, она смотрела то на гостей, то в пламя большой свечи.