– Знаете, о чем я сильно жалею?
Они остановились. Феликс покачал головой.
– Что редко говорила ей о том, как сильно ее люблю. Не знаю почему… но я была скупа на такие слова. А теперь поняла, что, если ты хочешь сказать это человеку, то говори, а не держи в себе. Но уже поздно… дедушке я говорю об этом каждый день.
Феликсу было трудно представить себе всю ту боль, какую испытывает Нелли. Эта девушка знает, что такое смерть. И он знает.
– Но я верю, Феликс… верю, что душа моей матери обрела покой…
Они остановились прямо на тропинке между двух тисов. Дальше дорожка шла на подъем.
– Соленый пруд уже близко, – Нелли вытерла слезы с лица, – там очень красиво.
Феликса интересовало это место по целому ряду причин. Первая – именно там Софи и Дениска назначили свою встречу. Но он не пошел туда… Вторая – о Соленом пруде упоминалось в словах Генхелии, когда в нее что-то вселилось.
Он помнил эти слова наизусть: «Червоточина Соленого пруда откроется снова».
Феликс не мог предположить, что это значит, но больше всего его смущало последнее слово этой фразы.
«Снова… значит, такое уже случалось раньше», – простая цепочка рассуждений.
– В море бывают большие волны, а Соленый пруд всегда остается сверкающей водной гладью, – объяснила Нелли, – дети очень любят там купаться.
Феликс попытался представить себе Софи и Дениску, которые радостно бегут по этой тропинке к Соленому пруду с полотенцами на плечах. Сейчас они прибегут и будут плескаться…
Его воображение какое-то время продолжало рисовать радостные сцены с детьми, пока он не заметил какое-то движение между деревьями.
– Нелли…
– Да?
– Остановитесь.
Она подчинилась.
– Что-то случилось, Феликс?
Она обошла кресло стороной и встала от него по правую руку. Двое переглянулись.
– Мы здесь не одни…
Девушка начала испуганно озираться по сторонам.
– Я никого не вижу, – обеспокоенно призналась она.
– Не хочу показаться вам параноиком, невротиком или паникером, но, думаю, нам лучше вернуться в деревню…
Феликс говорил и думал об этом на полном серьезе.
– Я понимаю, что байки Степана Степановича о пришельцах – выдумка, но все же…
– Нет, Нелли, это не пришельцы… это человек… надеюсь…
Треск веток, потом шорох. Какое-то движение вдали.
– Боюсь, вы правы… – признала Нелли.
– Тогда… будем действовать очень медленно…
Нелли уже хотела зайти за кресло и взяться за ручки, чтобы откатить кресло назад, как вдруг из-за ствола дальнего тиса вышла темная мужская фигура.
Грубый силуэт держал в руках что-то…
Приглядевшись, Феликс понял, что это топор!
– Спокойно…
Феликс подметил, что эта фигура не похожа ни на кого, кого он знал в деревни. Такой высокий, темный и грубый силуэт никак не вязался с топором…
Он слышал частое дыхание Нелли.
Все замерло. Фигура не шевелилась с места.
– Уходим, – скомандовал Феликс.
Нелли сорвалась с места – треснула ветка.
Мгновение… и топор летит прямо в Феликса.
– Ах! – крик Нелли.
Феликс видит, как топор, вращаясь, летит прямо на него!
В ужасе он нагибается вперед – единственное, что он мог поделать в этой ситуации.
Мгновение… Топор вонзился в кресло над его головой…
Когда Феликс открыл глаза, чтобы найти темный силуэт, то обнаружил, что среди деревьев больше никого нет. Зато прямо над ним в кресло вонзился и пробил его насквозь грязный топор.
– Я, конечно, предполагал, что Тисовый лес – опасное место, но, чтобы так…
* * *
По приказу господина Вольфганга все жители Рапсодии собрались у телефонной будки на улице. Все, кого Феликс и Магдалина опросили за два дня, собрались вместе, чтобы узнать о случившимся.
Когда Нелли и Феликс рассказали о том, что с ними произошло и показали оружие неудавшейся попытки убийства, вперед вышел Степан Степанович.
Его двустволка выпала у него из рук, а челюсть отвисла вниз. Он не отрывал свой взгляд от топора.
– Так это ж… мой топор, – вырвалось у него, – я его все утро искал…
Начались шумные переговоры. Господину Вольфгангу пришлось повысить голос, чтобы всех успокоить.
– Я попрошу тишины!
– Это… ваш топор? – Феликс протянул его старику.
– Конечно, мой! А чей еще-то? Во дела…
Степан Степанович взял в руки свой инструмент и осмотрел его.
– Вы нашли отпечатки пальцев? – Нестор Аркадьевич.
– Я осмотрела топор под ультрафиолетовым излучением, – ответила Василиса, – никаких отпечатков, кроме тех, что принадлежат Феликсу Альбину обнаружено не было.
– И что все это значит? – громко спросила Аделина Аскольдовна.