- Да, особенно для беглого преступника, – горько усмехнулась Анна.
- Ваша правда, – сказала я. – Идем дальше. Возраст?
- Пятьдесят восемь лет. Он был намного старше наших мужей.
- Внешние данные?
- Ну… - Анна ненадолго задумалась. – Я могу описать только с чужих слов, сами-то мы его никогда не видели. Высокий, примерно, метр восемьдесят, блондин. Хотя, что я говорю, теперь он должен быть седой. Но не это главное. У него есть особая примета.
Я сделала стойку. Ситуация начинала приобретать явные черты детектива. Анна, тем временем, продолжала.
- На правой руке у него не хватает одной фаланги на безымянном пальце.
Я на время лишилась дара речи.
- Что ты так смотришь, Оленька? – участливо спросила меня Анна.
- Господи, с такой приметой и его не могут поймать на протяжении почти четверти века?! Да жив ли он вообще? Может быть, вы гоняетесь за призраком? – я вскочила и подбежала к стене, где висело библейское изречение. – Может быть, он уже в той самой земле, которая прокляла братоубийцу!
- Оля, успокойся, сядь, – одернула меня Анна. – Я понимаю, как впечатлила тебя эта информация, но послушай сначала меня.
Я отошла от стены и снова устроилась в кресле.
- Он не четверть века ходит с этой приметой. Увечье он получил относительно недавно. Андрею удалось узнать, что в каких-то тюремных разборках Иван прозакладывал свой палец и проиграл. Законы у них там суровые и ему просто-напросто отрезали фалангу. Именно этот факт вселил в нас надежду, что мы до него все-таки доберемся.
- Тогда извините, это совсем другое дело, – покаялась я. – У меня тут как раз еще один вопрос, касающийся примет. Есть ли у него какие-нибудь стойкие привычки?
- Да, умеете вы с Владиславом составлять вопросники, – улыбнулась Анна. – Представь себе, есть такая привычка, только увидеть ее можно при определенных обстоятельствах.
Я заинтригованно застыла, параллельно перебирая в уме все известные мне привычки и теряясь в догадках. Анна сделала эффектную паузу и, наконец, сказала.
- Перед сном он обязательно делает пять глубоких вдохов и пять выдохов.
- Он что, ненормальный?
- Уже давно он вычитал в каком-то журнале, что это помогает предотвратить рак легких. Привычка настолько укоренилась, что даже в тюрьме он делал это постоянно. Курить так и не бросал, а профилактику рака легких проводить не забывал.
- Да, непубличная какая-то привычка. Боюсь, что эта информация для нас будет бесполезна, – посетовала я. – Но у меня уже вырисовывается кое-какой план дальнейших действий.
- Говори скорее, а то я уже засиделась в четырех стенах, – нетерпеливо заерзала Анна.
- Поскольку я здесь человек новый, то никого не удивит, если я сейчас пройдусь по комнатам и познакомлюсь со всеми обитателями. Лучшего повода, чтобы увидеть каждого в естественной обстановке, может больше не быть. Еще не поздно, спать никто не должен лечь, так что – самое время.
- Замечательно! – воскликнула Анна. – Я знала, что не зря на вас рассчитывала.
- Служу общему делу! – шутливо козырнула я, но тут же вспомнила, что дело-то вовсе нешуточное и смутилась.
- Брось, Оля, неужели ты думаешь, что можешь обидеть меня своей жизнерадостностью, – укоризненно покачала головой проницательная Анна. – Наша боль за все эти годы сколько могла - отболела, а какая не отболела, та сидит глубоко и от нее уже не избавиться до самой смерти. Конечно, когда нас постигло такое горе, всякие мысли приходили в голову. Вплоть до того, чтобы добровольно уйти туда, к ним. Но мудрые люди нашли нужные слова, от которых наша последующая жизнь наполнилась смыслом.
- И какие же это слова? – осторожно спросила я, потому что Анна вдруг замолчала и уплыла мыслями далеко-далеко.
- А, слова? – очнулась она, - Да простые, только сказаны они были в нужное время. Что никто на свете не будет молиться о душе ушедшего лучше, чем любящий человек. А еще, что души людей, принявших такую смерть, наверняка в раю, куда нет доступа душе человека, покончившего с собой. Вот так и живем, молясь и ожидая встречи.
Мне стало так жалко Анну, а заодно и ее сестру, что на глаза навернулись слезы. Увидев это, Анна шагнула ко мне, встряхнула за плечи и, улыбаясь, сказала.
- Спасибо тебе, Олечка, за сострадание, но грустить прекращай. Да разве бы вырастили мы с Инной такого Андрюшку, если бы плакали, да страдали все время? Мы с ней наоборот, женщины веселые. И ты вытирай слезы и не прячь своих шуток.