Анна, тем временем, наблюдала за двумя другими и как-то раз появилась возле моего рабочего места в очень возбужденном состоянии.
- Оля, я склоняюсь к тому, что он именно тот, кто нам нужен! – заполошно заявила она.
- Кто из двоих лишил вас самообладания? – поинтересовалась я.
- Мы сейчас прогуливались с Буровым. Конечно, от работника торговли трудно ожидать утонченных манер, но то, чему я стала свидетелем…! Вы знаете этих двух подруг, Ирину Петровну и Любовь Николаевну?
Я утвердительно кивнула.
- Так вот, они сажали на клумбе цветы и оставили на дорожке ведро с водой.
- Как это, сажали цветы? – удивилась я.
- Очень просто, так называемая трудотерапия. Никто никого не заставляет, но если есть желание, можешь хоть дрова пилить в дальнем конце сада.
- Что-то мне слабо верится, что Ирина Петровна сажала цветы, – с сомнением сказала я.
- Конечно же, нет, куда ей с ее маникюром. Цветы сажала Любовь Николаевна, а Ирина Петровна была на подхвате. Так вот, наш Николай Тарасович споткнулся об оставленное ими ведро и разразился такой руганью, что у меня чуть уши не завяли. Виртуозный мат, такой, что я даже не все поняла.
- Ну и что? С чего вы взяли, что это именно он, наш подозреваемый?
- Таким несдержанным может быть только уголовник, а те слова, которые я не поняла, наверное, тюремный жаргон. Он, конечно, потом извинился, но злой был, как черт.
- Да, пожалуй, в ваших рассуждениях есть доля правды, – согласилась я. – Запишем это ему в пассив. Кстати, вы сумели присмотреться к его рукам? Я имею в виду палец.
- Смотрела, но ничего определенного сказать не могу. Вроде целый, а на самом деле, кто его знает,– пожала плечами Анна. – Кстати, звонил Андрей, он сегодня вечером подъедет, что-то уже удалось узнать. Заодно тебя потом отвезет домой.
Действительно, информация Андрея очень кстати. Нужно же от чего-то оттолкнуться.
Но, до приезда Андрея меня потряс неожиданный случай. Незадолго до ужина, когда многие старички прогуливались по дорожкам, вдруг распахнулось одно из окон второго этажа, и на подоконнике появился один из румяных коротышек, которых я сразу исключила из числа подозреваемых. Все это я узнала от Анны, а дальше уже наблюдала за происходящим собственными глазами.
Коротышка балансировал на довольно широкой доске подоконника, потом обрел равновесие и известил всех, что сейчас выбросится из окна.
- Меня никто не любит! – митинговал он. – Сегодня за обедом мне дали недожаренную котлету. У всех была дожаренная, а у меня нет. Считаю, что это целенаправленное издевательство!
Я слушала его с открытым ртом, а в голове вертелись всевозможные способы спасения самоубийц, почерпнутые опять-таки из импортных фильмов.
Перед моим мысленным взором появилась стена высокого здания. Чем выше, тем лучше – этажей этак сорок, а может быть и больше. На широком (это обязательно) карнизе стоит молодой человек, прижавшись всей своей задней частью, от затылка до пяток, к стене дома и косит безумным взглядом вниз. Зрителю дают возможность посмотреть, как далеко этот низ находится. Рядом с самоубийцей в окне (на балконе, на лоджии) появляется бравый полицейский и осторожными шажками приближается к человеку на карнизе. При этом, почему-то всегда, он постоянно посматривает вниз, параллельно пытаясь уговорить самоубийцу не делать того, что он задумал. Человек на карнизе кричит, чтобы к нему никто не приближался, иначе он прыгнет, но сам почему-то так и не прыгает, а дожидается, когда полицейский преодолеет свой страх высоты и схватит, наконец, самоубийцу за брючный пояс (рукав, штанину, шиворот).
Воссоздать до конца кинематографическую сцену мне не дал голос, донесшийся сверху.
- Я сейчас прыгну вниз и разобьюсь! – торжественно пообещал коротышка.
- Да что же это такое? Нужно принимать какие-то меры, – сказала я Анне, которая стояла рядом со мной.
- Не нужно никаких особых мер, – неожиданно откликнулась Ирина Петровна, которая тоже наблюдала за происходящим.
Сложив рупором ладони, она громогласно крикнула, так, что все вокруг вздрогнули.
- Уважаемый, не делайте этого, вы нам очень дороги!
Коротышка оживился и забегал глазами по толпе под окном.
- Что? Что вы сказали, я не расслышал? – крикнул он сверху.
- Спускайтесь с подоконника и выходите к нам, мы вас очень ждем. Сегодня на ужин будут ваши любимые голубцы, – так же громогласно прокричала Ирина Петровна, маня его наманикюренным пальцем.