А тем временем Рэд, мой верный Рэд, нерешительно опускал ладонь на ее зад, который она нетерпеливо подбрасывала вверх, и с любопытством рассматривал что-то у нее между бедрами, которые эта проклятая девка все шире раздвигала. Да! Ее непомерной величины клитор свел бы с ума любого мужчину…
Кровь бросилась мне в голову. Я знала, что еще несколько ударов ладонью, и она кончит. Это было выше моих сил.
О, нет! Этого не будет! Я подбежала к ним и схватила Рэда за руку.
— Перестань бить! Сейчас же! Отпусти ее!
Мой натиск был таким стремительным, что Рэд растерялся.
— Как хочешь… хорошо… а ты уходи…
Рэд стал приподнимать с дивана Марию. Она, видно, была на пороге оргазма. А может быть, он у нее уже и начался.
Я встряхнула ее за плечи, помогла Рэду проводить ее до двери, вручила ей плетку и поправила на ней платье.
— Уходи! — приказала я ей.
У Марии дрожали ноги, подгибались колени, живот и бедра неестественно изгибались. Уходя, она бросила на меня такой взгляд, что я поспешила отвернуться и закрыть за ней дверь.
Я вздохнула свободнее, но заметила, что вид у Рэда какой-то рассеянный. Он прохаживался молча по комнате с сильно выпяченными спереди брюками. От возни с похотливой Марией член у него встал колом. Какой ужас! Если бы у меня под рукой был нож, я, кажется, не задумываясь, бросилась бы вслед за Марией и…
Кое-как, через некоторое время, обоюдными усилиями инцидент был заглажен. Мы легли в кровать. Но когда Рэд брал меня, его задумчивость, которую я подметила еще во время странной экзекуции, не покидала его. Разговаривал он со мной во время совокупления меньше обычного, хотя и брал меня более страстно, даже, можно сказать, бесстыднее, чем раньше.
Изнемогая от похоти, я не особенно задумывалась над этим, но неожиданно, задыхаясь и прижав мне членом матку, Рэд сказал:
— А ты видела, какой у нее клитор? Как орган у мальчишки! А?
Он еще что-то говорил о возможностях ее клитора… И странное дело!.. Сжигавшая меня ревность настолько усилила мою похоть, что я неожиданно для самой себя как-то сразу быстро кончила.
Рэд это заметил, на минуту-две прекратил свои движения, не извлекая члена из влагалища, а затем вновь принялся прижимать меня к постели.
И что же! Акт у меня закончился вторым оргазмом, да таким сладким, что я вопила и извивалась, будто меня распинали на кресте.
Прошло еще несколько дней, и я почувствовала, если не поняла, что Рэд был полностью в моей власти. Однажды, когда после любовных игр мы лежали на кровати, я громко спросила его:
— Хочешь узнать, что было написано на той бумажке?
Рэд очень серьезно посмотрел на меня, долго молчал и, наконец, сказал:
— Зачем?
— Ты же все время добивался этого.
— А теперь не хочу ничего знать! Эта проклятая бумажонка еще наделает много неприятностей!
Я повисла у него на шее и еле слышно прошептала ему в самое ухо:
— Давай убежим отсюда, Рэд! А?! Вместе. Я ведь тебя так люблю. Денег у меня много, ты сам это говорил, и мы заживем с тобой тихой, спокойной, счастливой жизнью. Убежим, милый!
Рэд долго молчал, и мне стало страшно. Наконец, он произнес:
— Я сам об этом думаю все время. Но это очень сложно. У босса длинные руки и куча долларов. Он нас из-под земли достанет… Хорошо бы уйти, ты права… — мечтательно добавил он. — С моей маленькой мадмуазелькой!
Я прижалась к нему и торопливо зашептала:
— Я знаю, куда нам уйти. Там нас спрячут, хорошо спрячут… Слушай, вот что было на той бумажке…
И я пересказала ему содержание записки.
Задумавшись, Рэд стал размышлять:
— «Несомненно то, что ХР — это Хиросима, что ИКГ — это Йокогама. Не этого мало. То, что существует здесь сильная, тайная организация «мирные люди», я тоже знаю. И что Ришар был членом этой организации, мне тоже известно. Что ж, может быть, ниточка в наших руках. Посмотрим, попытаемся. Но расшифровать записку нам вряд ли удастся. Я это чувствую. Не исключено, что это пароль, а может быть, указание кому-то. Все сложно!
Остаток ночи мы с Рэдом провели, обсуждая возможные варианты побега, но ничего реального не смогли придумать.
— Давай спать! — предложил Рэд. — Утром что-нибудь сообразим.
Несколько дней подряд мы ни о чем, кроме как о бегстве, говорить не могли.
В конце концов, Рэд решил связаться с «мирными людьми», о которых шла речь в записке. К величайшему нашему несчастью, мы не знали и даже не догадывались, что каждое утро, когда я уходила завтракать, проклятый Хояси прослушивал у себя магнитофон с записью всех наших с Рэдом разговоров.