Не без удовольствия подметил я восхищенные взгляды мужчин, с интересом разглядывавших мою спутницу, когда мы проходили через зал. На ней было ярко-красное платье с глубоким вырезом на груди. Платье едва-едва прикрывало соски ее маленьких упругих, изящных грудей. Черную меховую накидку она небрежно набросила на спинку соседнего стула.
К нам подбежал юркий японец в белоснежном полотняном костюме и застыл с угодливой улыбкой на лице.
Посоветовавшись со мной, моя спутница заказала коктейль и фрукты.
Услышав чистейшую японскую речь моей «европейки», японец склонился чуть ли не до земли и молниеносно исчез.
Кажется, в эту минуту я заметил легкое колебание портьеры, отделявшей наш столик от центральной части зала, Мне даже показалось, что кто-то подошел к ней с другой стороны. Особого внимания, однако, я на это не обратил. Моя ошибка! Может быть, между мной и моей спутницей… Впрочем, даже здесь, в своих абсолютно секретных записках я не могу назвать ее имени. Все может быть! Да и вообще…
Итак, между нами вновь завязалась оживленная беседа, изредка прерываемая приходом официанта-японца.
Собеседница выразила сомнение в приходе «его» на свидание со мной. Я успокоил ее, сказав, что помимо уже известных ей компрометирующих его материалов я успел добыть некоторые новые, касающиеся уголовного прошлого этого типа. Высказав опасение, что под видом свидания мы можем попасть в западню, она спросила, как его зовут. Я назвал имя, хотя тут же пожалел об этом, ибо вспомнил о своих недавних сомнениях, и вообще, почувствовал угрожающую неопределенность обстановки. Я твердо спросил, не знает ли она его? Она ответила, что нет, не знает, что его имя ей ни о чем не говорит, и тут же как-то неестественно улыбнулась, а вернее — искривила губы, что было очень похоже на скрытую иронию. Она явно вела со мной игру, и в этой игре я чувствовал себя спутанным по рукам и ногам и совершенно беспомощным.
Я верил ей и не верил, восхищался ею и ненавидел ее. Постепенно от своего бессилия разгадать ее я стал терять самообладание, во мне вспыхнула злость, смешанная с острым ощущением приближающейся опасности. Эта злость совершенно лишила меня контроля над собой, и когда она самоуверенно изъявила желание порвать со мной или, в крайнем случае, встречаться лишь изредка (чего я никак не мог понять!), я не выдержал, схватил ее за плечи и чуть не влепил ей пощечину.
— Глупый! Лучше поцелуй меня, — произнесла она со сладострастным стоном. — Ты же хочешь меня поцеловать. Верно?
Я в самом деле вдруг испытал непреодолимое желание впиться в ее зовущие губы. Мы обнялись и так замерли.
— Ни одна женщина не сумеет целовать тебя так, как я, — произнесла она прерывающимся от волнения голосом.
Мы рассмеялись.
В это время на эстраде началось ревю, и мы, посасывая через соломинки коктейль, принялись наблюдать за сценой…
В этом месте Хояси прервал чтение письма и ненадолго задумался. На его лице отразилось как бы предчувствие открытия.
Он глянул на машинистку.
— Амида, — сказал он, — подайте мне папку «серия Е-24-В».
— Но вы же хотели… вы предупреждали меня… — попыталась возразить машинистка.
Хояси усталым жестом отмахнулся от ее слов:
— Повторяю: мне нужна папка «серии Е-24-В». Немедленно!
Через минуту вошла секретарша и положила на стол перед шефом синюю папку с указанным грифом.
— В этом седьмом письме произведите некоторую замену.
— Хорошо.
— Запись вот этой беседы в письме замените записью этой же беседы, сделанной моим Мацурами. Она, вне всякого сомнения, полнее. Подлинник оставим, разумеется, без изменений, но копия мне нужна точная.
— Слушаюсь.
— Сейчас я вам их передам. Только еще раз просмотрю.
Хояси открыл папку, нашел нужную страницу из донесений агента и принялся читать.
Он что-то тихо говорил Вамп. Вамп передает заказ Химота. Тот уходит.
Вамп. — Ты думаешь, он придет?
Р. — Безусловно. Ну, кто откажется от такой кучи денег?
Вамп. — А что, если это ловушка, и там заплатят больше?
P. — He волнуйся, дорогая, у меня есть еще один козырь.
Вамп. — Какой?
Р. — Небольшое ограбление и парочка-другая убийств, совершенных этим типом. Его ищет полиция всей Японии.