— А что там было написано?
— Видите ли, капитан… — я смело посмотрела ему в глаза, — этот вопрос очень серьезный, и мне надо хорошенько подумать, прежде чем на него ответить.
Глаза Одэ превратились в узкие щелки, ко ни один мускул не дрогнул на его лице. Он, очевидно, что-то заметил в моих глазах и медленно проговорил:
— Вам не удастся долго думать, мадмуазель.
Он слегка хлопнул ладонью по столу.
— Мне придется прибегнуть к более эффективным методам допроса.
Одэ снял трубку с телефонного аппарата.
— Подождите, капитан, — быстро сказала я. — Один вопрос…
Рука с трубкой опустилась.
— Господин Одэ, а что я получу взамен, если отвечу на ваш вопрос?
Одэ бросил трубку на телефонный аппарат.
— Я же вам сказал, мадмуазель, что вы получите полную свободу.
— Где гарантия того, что вы меня не уничтожите?
— Гарантия — мое слово! Слово офицера японской армии! — с пафосом воскликнул Одэ.
Однако я спокойно взглянула на него и сказала:
— Господин Одэ, я не верю вашим словам. Мне нужна более веская гарантия.
Одэ взорвался. Он вскочил со стула и отвесил мне крепкую пощечину.
— Вот вам более веская гарантия! А ответ на мой вопрос я получу без всяких гарантий.
Он снова потянулся к телефону.
— Господин Одэ, вы напрасно так разговариваете со мной! — в гневе я вскочила с кресла, — Если я, слабая девчонка, попала к вам в когти, то, поверьте мне, я очень хочу вырваться из этих когтей. И такая возможность у меня есть! Да, у меня есть защита, господин капитан. Мышь не будет вечно сидеть у вас в клетке!
Одэ с удивлением посмотрел на меня. Потом сел и спросил:
— Что значит эта болтовня?
— Это не болтовня, капитан, — горячо проговорила я. — Поверьте, у меня есть возможность избежать всех ваших вопросов…
Я запнулась, поняв, что сболтнула лишнее. Но Одэ, казалось, ничего не заметил.
— Так что же вы хотите?
— Я хочу увидеться с Рэдом и после свидания с ним, даю слово, отвечу на все ваши вопросы!
— Что еще за Рэд? Не знаю никакого Рэда! — прошипел Одэ. — И бросьте вы свои глупости. Я вам не мальчик и диктовать условия буду я!
— В таком случае, ни на какие ваши вопросы я не отвечу, — тихо сказала я.
— Раскаетесь!
Одэ снял трубку с телефонного аппарата.
— Привести арестованных! — приказал он и положил трубку на место.
Сердце у меня сжалось в предчувствии чего-то страшного.
— А теперь, мадмуазель, прошу вас пройти в ту комнату, — он указал на дверь, в которую я вошла.
Одэ сам отворил дверь и вежливо пропустил меня вперед. Я снова оказалась в жутком помещении, напоминавшем камеру пыток. Да, это была камера пыток.
Дверь из коридора отворилась, и в камеру ввели двух женщин и трех девочек. Их сопровождала группа из четырех мужчин — трех японцев и одного негра. Звероподобный вид негра заставил меня невольно попятиться.
— Свяжите ей руки, — приказал стоявший позади меня Одэ.
Один из японцев моментально связал мне кисти рук и прикрепил их веревкой к спине.
В камеру вошли еще трое мужчин в масках, за ними ввели двух каких-то оборванцев и одного пожилого человека. Их сопровождали солдаты в капюшонах.
Одэ обратился к одной из женщин:
— Так кто же был у вас в пятницу?
— Клянусь, господин, никого!
Молодая женщина-японка энергично закивала в подтверждение своих слов красивой головой.
— Так… А ты знаешь, кто у вас был?
Одэ вперил свой взгляд в девочку лет двенадцати, по-видимому, дочь молодой японки. Девочка испуганно переводила взгляд с Одэ на мать и молчала.
— Хорошо, — сказал Одэ, — сейчас припомнишь! И ты тоже! — метнул он взгляд на японку.
— О, Господи, клянусь!
— Молчать!
Одэ повернулся к ожидавшим его приказаний людям в масках:
— Кровать и диван!
Мужчины, сопровождавшие женщин, понимающе переглянулись, а негр осклабился.
— У вас в Европе, мадмуазель, день всегда начинается с трудного и тяжелого, а заканчивается удовольствием. Мы же, наоборот, начинаем с приятного. И уж затем…
Одэ кивнул на жуткие предметы, заполнявшие камеру.
Трое в масках вытащили из угла и поставили на середину камеры «кровать» и «диван», назначение которых, особенно «дивана», я совершенно не могла понять.
Очевидно, только в насмешку можно было назвать «диваном» сооружение, ничего общего с диваном не имевшее. Это было нечто вроде невысокого столика с покатой поверхностью, по краям которого были прикреплены полувалики. С ножек и с боков столика свисали ремни.