После обучения в разведшколе я, сделав самостоятельно всего несколько шагов, сразу же заблудился меж двух сосен!..
Руа, судя по значку, найденному мною там, на ковре, агент японской полиции. То же утверждала и Марсель. Но утверждала она также, что по многим, известным ей признакам, Руа переметнулся на службу в одну из многочисленных германских разведывательных организаций. События, связанные с сейфом, окончательно убедили ее в этом. Марсель ручалась, что после случившегося Руа и одного дня не останется на территории Франции. Ознакомившись с моими «наблюдениями» у сейфа в тот период, когда она находилась в обмороке, Марсель с уверенностью заявила, что Руа жив и что это обстоятельство может оказаться для нее лично роковым.
Допустим, что все это так!
А Марсель? По ее словам, она работала в одной полуофициальной японской спецслужбе, но еще до выезда из Японии оказалась связанной с немецкой разведкой. Никто, разумеется, в том числе и Руа, не подозревал ее. По крайней мере, до случая с сейфом.
Мой совершенно неожиданный и непредвиденный приезд в Марсель, по ее словам, очень многое перепутал, переменил, хотя, с другой стороны, и способствовал прояснению некоторых обстоятельств.
После моего первого звонка из Парижа на ноги была поднята значительная группа агентов для выяснения моей личности и целей моей поездки. Уже вечером того же дня Марсель и Руа получили от японского резидента указание о необходимости уничтожить меня в Марселе, а также несколько вариантов практического осуществления этой акции.
Вслед за этим Марсель получила инструкцию и от своего немецкого шефа. Тот, наоборот, требовал сохранить мне жизнь. Вероятно, и Руа получил какие-то секретные указания.
Допустим, что это все так. Ну, а цель? Для чего понадобилось немецкой разведке спасать меня? Чтобы использовать? Через кого? Через Марсель?
Дальше. Мне хорошо известно, что наиболее активно действует в поисках документов Ришара, помимо японской, американская разведка.
Именно к столкновению с этими организациями и готовили меня в школе. С другой стороны, большая осведомленность Марсель о методах работы американцев и проскальзывавшее порой в наших с ней беседах ее восхищение работой тех же американцев заставляет меня думать… Но она же клялась работать на меня! На кого же она действительно работает? Эту тайну я должен во что бы то ни стало разгадать, иначе я не разведчик, а сопливый школяр!
И вот еще что, следы там, в Марселе, в прихожей? Так я их и не исследовал в той дикой спешке, в которой я и Марсель покидали ночью особняк. Я тогда окончательно решил сделать ее своей спутницей.
А потом морской экспресс… Мальта, Суэц, Бомбей, Манила…
Я выпытывал у Марсель все, что она знала. Я верил ей и не верил. Она дразнила меня. Я избивал ее. И всякий раз после этого она вешалась мне на шею, и я брал ее зверски, неистово в нашей уютной двухместной каюте… И потом вновь допрашивал, опять избивал, опять совокуплялся с ней и вновь бесился… Ее непомерно большой, похотливый клитор доводил меня до исступления…
И так весь путь до Токио. Я измучился с ней физически и нравственно. Но как она была хороша!
Она уверяла, что будет мне полезной, что о цели ее поездки в Японию ей было сообщено еще до моего прибытия в Марсель. Кроме того, ей многое известно в самой Японии и, если она действительно захотела бы мне помочь, то, пожалуй, я вполне мог бы рассчитывать на успех. Но так ли это?
Дальше. Надо было осторожнее действовать с «конторой по вербовке» и не следовало в разговоре с Хояси сразу упоминать о компрометирующих его документах. Какой же я осел! Конечно, после этого надо было ожидать нож в спину! Недаром Марсель так беспокоилась…
Да, многое надо исправлять. И, в первую очередь, до конца использовать Марсель. Неужели мне, воспитаннику лучшей в мире разведывательной школы, не удастся перехитрить девчонку! Хотя она мне и очень нравится, но если отбросить все сантименты, то это только поможет делу. Где она сейчас? Что с ней?.. Есть хочется ужасно! Думать уже не могу. Голова устала от мыслей.
Наконец-то!.. Дверь отворилась, и вошла сестра. Увидев, что я лежу с открытыми глазами, она улыбнулась.
— Как вы себя чувствуете? — Голос у нее был приятный и нежный.
Она проверила мой пульс и попыталась сунуть мне в рот градусник.
— Почему я здесь? Что со мной произошло? — нетерпеливо спросил я.
— Не так много вопросов сразу.
Она говорила по-английски с легким акцентом, смешно выговаривая трудные слова. Мне она понравилась. Надо попытаться расположить ее к себе. Может пригодиться.