А позади них месили ногами грязь пешие, тряслись повозки с непосильным для лошадей грузом, то и дело увязала в грязи артиллерия господина де Мортемара, и везде был невообразимый беспорядок, все королевское войско тащилось еле-еле, останавливалось на каждом шагу… Хмурое утро, сумеречный свет, льет дождь, разбитая дорога превращается в непролазную топь. Во вторник было еще терпимо, а в среду дождь наверстывал упущенное. Однако было теплее вчерашнего, даже в ранний час. День такой, каким и подобает ему быть в среду страстной недели: небо заранее облеклось в траур и льет слезы, а люди уже повесили букеты из веток самшита на высокие распятия, чернеющие у перекрестков дорог.
В Пуа мушкетеры Лористона и мушкетеры Лагранжа ждут основную массу королевской гвардии, чтобы двинуться вместе. Поднялись еще до рассвета, а потом пришел приказ: стоять с ружьем к ноге, ждать прибытия принцев. По дороге проехало тильбюри, легонький экипаж, в котором пристало только кататься по берегу озера в Булонском лесу. Леон де Рошешуар заинтересовался: что за чудак расположился в этом черном лакированном тильбюри с желтыми колесами? Его адъютант Монпеза узнал в седоке, закутавшем ноги зеленым в синюю клетку пледом, генерала Рикара — он ехал в Абвиль, где все еще надеялись найти короля, и вез его величеству письмо от графа Артуа. Тот самый Рикар, который в 1809 году был сообщником Сульта, когда последний пытался сесть на португальский престол. В Пуа он сменил лошадь, так как ехать нужно было быстро, и едва успел переговорить с обоими командирами мушкетеров — подтвердить полученные ими приказания. Он сообщил также, что одновременно с ним выехал из Гранвилье по Омальской дороге господин де Кастри, посланный принцами в Дьепп с поручением сосредоточить там все суда, какие только удастся найти. Что же это? Направление изменилось? Так или иначе, все равно придется проторчать тут часа полтора, не меньше. Вокруг походных кухонь толпятся кавалеристы, им раздают какое-то горячее пойло, весьма отдаленно похожее на кофе. Граф де Рошешуар, экипаж которого, нагруженный его собственными вещами и багажом герцога де Ришелье, катил вслед за герцогом, в поезде принцев, сейчас с завистью смотрел на коляску Растиньяка, черного мушкетера, своего приятеля и дальнего родственника. Превосходная коляска, совершенно новая, что видно даже при нынешнем путешествии, когда кучеру удается смыть с нее грязь. Шикарная зеленая коляска с медными украшениями, на черных колесах — последний крик моды! А какая отделка внутри: все обтянуто зеленым сафьяном, словно переплет книги, словно изящный дамский саквояж. Впрочем, и пожитки господина де Растиньяк соответствуют его роскошному экипажу. Куда приятнее было бы ехать в этой коляске, чем верхом, но ничего не поделаешь! Невозможно! Высокие особы подают пример, надо с этим сообразоваться. И то уж хорошо, что в этом плачевном бегстве за тобой следует твоя коляска, великолепная коляска, просто прелесть!..