— А индейцы настоящие там были? — с азартом в глазах спросил Данька.
— Что-то не спросил, Дань, — развел руками Юрка. — Наверное.
— Вот бы на них посмотреть… — прошептал пацан.
— Здесь посмотришь, — угрюмо молвил Кастет. — Давай о сложном, Юр.
Плохие новости оказались по-настоящему плохими.
Начались конкретные проблемы на северном направлении.
Буквально вчера группа правобережных зуавов при пиратской поддержке с воды в виде двух моторных лодок неожиданно напала на Тортугу. Гарнизон из трёх немецких егерей геройски отбивался два часа, пока не подошла вызванная по рации “Нерпа” с ДШК и десантом спецназа KSK, “Kommando SpezialkrДfte”, резерва бургомистра. Там всего четверо парней, но дьяволы те ещё, общался. В итоге двое егерей были ранены, один тяжело. Банду разогнали, обе лодки потопили, — полной победы не случилось, большая часть зуавов успела свалить.
Скверное ещё и в том, что на левом берегу Волги практически одновременно началась атака на сербский патруль Зусулки и берлинское КПП “Запад”. В обоих случаях нападение бойцы отбили быстро и без потерь, но такая удивительная синхронность заставляет предположить оперативное согласование действий, как боевых групп, так и обоих африканских анклавов с соседними метрополиями — и это уже как самое худшее…
— Только мы на волю, как дальний парашный барак забыковал, — Гоблин как всегда отметил красочно.
— Ладно бы барак, — грустно дополнил радист. — Есть мотивированное подозрение на слив информации. Именно в это время Тортуга осталась без опытного пулеметчика MG, а патруль пошёл одним квадром, второй был накануне сдан в починку. Надо же, случайность какая.
Вот это сюрприз. Это что, серьёзно?
— Это аут!
— Твою мать… Они не так давно пару негров к себе взяли. Как бы потеряшек.
— Не двух, а трёх.
— А если кто из наших?
— Ура, на, дожили, говнюк в штабе… А я говорил.
— И как его искать? Там же деревня, все знают, всё видят.
— Контрразведку давно надо в отдельную службу выделять, Уксус с Серёгой не справляются, не успеть им за всеми проследить.
— Вот теперь Демченко оттуда точно не вылезет, будет разбирать всё по молекулам…
Теперь паузу взял не только радист, но и все мы.
Негры затевают нечто серьёзное? Вряд ли, это им не по силам. Тогда что? А если они в данном случае выступают некими “раздражителями” по указке либо выгодной для обеих сторон просьбе гораздо более весомого супротивника? С неизученных верховий Волги, например.
— Надо гнать флот и зачищать весь берег с воды километров за пятьдесят, до предела топливной эффективности моторок, много канистр не увезёшь, — со знанием дела предложила Ленни. — Где-то стоят их базы.
— Ага. Вот только одна единица такого флота уплыла в путешествие.
— И Сену оставлять нельзя, — вздохнул Костя.
Я посмотрел на берег. Ровная бело-серая стена. По стыку с пляжной полосой тянулась извилистая лента редких кустиков. Чего ты дурака валяешь, Федя. Тебе ли не видеть, что никакой опасности в обозримом пространстве не предвидится, фиг здесь незаметно подкрадёшься к кораблю. Состроил начальника… Не хватает мне пока должного руководящего опыта, не с того края захожу.
— Отставить грусть, справятся и без нас, — скомандовал я. — И нам ещё будет, где и как себя проявить. Всё, собрание окончено, после старта потянем “Зодиаки” наружу. Всем желающим — на берег, можно размять ноги. С оружием, далеко не расходиться, Гоблин к ДШК. Все поняли? Хорошо. Шкипер, через сорок минут отходим.
Вот такие новости. Частично переварили и двинулись дальше, световой день не ждёт.
Итак, сидим, лежим, беседуем.
Через несколько километров меловые обрывы с зелёным покрывалом наверху, отныне на черновой карте обозначенные, как “Белый берег”, сменились низиной, скорее всего, болотистой. Потом пошли невысокие холмы.
Я в очередной раз оглянулся на скошенное окно ходовой рубки, поймал взгляд Сашки и, пальцем очертив в воздухе круг луча РЛС, вопросительно вздернул голову. Рулевой, кинув взгляд на монитор, отрицательно покачал головой. Не показывает ничего интересного “Фуруна”, молчит техника.
— Юра, а как ты… эфир-то на сканировании, — обеспокоенно спросил Лунёв, — может, хоть Даньку в радиорубку посадить?
— Не надо, я звуковой сигнал поставил, да и запишет. Эх, вот это пампасы!
Заметил вот что — природа здесь какая-то… дурная, её просто как бы невообразимо много, что ли, не привык я к такому обилию, глаза разбегаются. Хвастливое богатство. Однако, ни сельва, ни джунгли “Берингу” не нужны, экспедиции необходимо найти ровную площадку, поле, кусок степи или саванны с отличным круговым обзором. На карте огромная река южного континента вливается в море устьем в три рукава, из которых левый наиболее широк. Устье огораживает бухта, точный размер которой определить пока затруднительно, от пяти до семи километров в самом широком месте.
Где-то там и есть предполагаемая точка финиша, место постановки базы.
По очевидным соображениям, Штаб давно предполагал, что в устье Амазонки — а именно так назвали заочно эту реку — имеются развалины форта, по аналогии с Южным Фортом у Волги. Мы можем предположить, что после “зачистки” подобные строения остались на некоторых крупных реках, ведь случай не единичен, в окрестностях Манилы имеется такой же форт.
Будущий Форт Росс.
Если это не так, и после “обыска” в бухте и устье ничего подобного не обнаружится, то экспедиции придётся ставить свою крепость, начиная с нулевого цикла, место тут стратегическое, упускать его нельзя. Чудовищного напряжения работа, потеря времени. Вторая неприятность, которая может произойти — в гнёздышке уже поселилась бойкая птичка.
Вот об этой “птичке” мы и разговаривали с Костей, после ухода Сомова, призванного ставить движок на транец, когда к нам подошёл главрадист.
— О чём трёте, камрады? — поинтересовался Юра.
— О конкурентах, — ответствовал Лунёв. — Сейчас конкретно об англичанах.
— И не надоело вам… а-ах, — зевнул радист. — Сколько можно им кости мыть.
По какой-то причине сплетням о достижениях и кознях британцев в последнее время уделялось немало времени в пустых бытовых разговорах. Для многих “англичанка всё ещё гадит”, старый штамп пока не смывается. И это притом, что самих англичан в разговорах поминали редко. Но уж если помянули… держи панаму.
Я придерживаюсь других взглядов, более спокойных и разумных. Успел посмотреть, как здесь другие люди живут. Нормально они живут. И никаких особых агрессий или желаний нагадить не наблюдается. Слишком велико неосвоенное пространство Платформы, слишком богат имеющийся природный ресурс, который, по большому счёту, ещё и не начали черпать — не то что ложкой, а хотя бы палочкой от эскимо. Таких же взглядов придерживается и Юра Вотяков, как все радисты мира, человек широкого прострела за горизонт. Но на этом наш мирный батальон и заканчивается, для остальных участников башенного Клуба Новая Британия — явный раздражитель. И это ещё ничего, порой высказывания некоторых свидетельствуют о наличии у них медицинской недообследованности.
— Оно, может, и надоело, но момент истины всё ближе, вот и думается о вражинах, ничего не могу поделать, — отчасти согласился Кастет. — С них станется.
— Брось ты, Костя. Станется, не станется… Не до Южной Америки им, насколько я могу видеть. Хотя дела в Лондоне идут неплохо.
Вот это предубеждение, существующее и у Сотникова, между прочим, мешает анклаву сделать какие-то реальные шаги по сближению. Один Юрка регулярно общается с радистом Лондона, которого зовут Саймон. Весёлый, общительный парень, умеющий, когда надо, вовремя прикусить язык, а когда можно — развязать. Вотяков его Сеней зовёт.
В целом, “английский пасьянс” типичен для нового мира.
После первых двух связей вожди вроде даже стали о чём-то договариваться, пока через доверенных лиц, но потом всё утихло. Причин тому несколько.
Начав оглядываться после шока, вожди анклавов увидели, что местные возможности, как и сложности, невообразимо огромны. Вскоре они осознали и вот что: насколько легко вышибить анклав из седла, убрав, тем или иным способом, Оператора канала. И это напугало многих, власть предержащих. У шанхайцев Оператор практически безвылазно взаперти сидит. Стычки с “раздражителями”, скоротечные набеги дикой братвы, если она имелась в окрестностях, добавили тёмных красок, тут откуда угодно начинаешь ожидать удара. Пока община не встала на ноги, пока не определилось ополчение или крошечная армия, большинство вождей предпочитали уйти в информационное подполье. Кое-кто и сейчас помалкивает, китайцы, например.