Вероятно, я слишком большой для этой машины, но меня это не волнует. Я люблю ее. И прямо сейчас она - мое святилище. Ладно, она станет таковым, как только я уберу многочисленные напшиканные духами записки и кружевные трусики, что будто снег, покрывают мое лобовое стекло. От всех людей, что трогают мою машину, у меня дергается глаз.
- Ебаный ад... - я делаю вдох, выбрасывая весь беспорядок на пассажирскую сторону машины - потому что отказываюсь возиться с этим мусором - и захлопываю за собой дверцу.
Этому нужно положить конец. Скоро. Я не привык, чтобы меня так сильно преследовали. Мне это не нравится. Совсем.
Что хуже того? Все не утихает. А лишь нарастает. Прямо сейчас я - предмет каждой долбанной секс-шутки в спорте. Возможно, мне не стоит смущаться. Но я смущен. Моя кожа слишком натянута, а в желудке будто свинец застыл. Каждый раз, как ко мне подходит женщина, испытывая свои возможности, я чувствую себя, словно снова учусь в старшей школе.
Потирая затылок, я завожу машину и выезжаю со стоянки. Я наслаждаюсь процессом вождения, растворяясь в мурлыканье двигателя и том, как машина откликается на наименьшее мое прикосновение. Слишком скоро я подъезжаю к дому.
Вот только моя улица оказывается заблокирована несколькими репортерами и группками отчаянных телочек - и даже нескольких парней, которых, предположительно, я еще не отшивал по туалетам. Я объезжаю здание с обратной стороны и паркуюсь в небольшом каретном гараже.
Двигатель щелкает, пока я сижу здесь, не желая выбираться наружу.
Департамент PR-команды любит этот беспорядок. Я получаю внимание - не по вине наркотиков или насилия, но из-за целомудрия, что по их мнению - скрытая золотая жила. Больше билетов продается, больше выходов в СМИ.
Айви говорит мне, будто я должен просто выйти и признаться, что встречаюсь с Фи. Или она так говорила, пока я не задал ключевой вопрос "И ты веришь, что они просто оставят ее в покое?" Нет. Айви не смогла заверить меня в этом.
Я думаю о Фи, единственной идеальной вещи в моей жизни. Я хочу уберечь ее, защитить от этого безобразия. Просто удержать ее. Навсегда. Она моя. Моя, чтобы защищать. И реально плевать, если кто-то посчитает меня из-за этого пещерным человеком. Потому что, откровенно говоря, Фи вытягивает из меня этого пещерного человека и ставит его во главе всего.
Но истина ударяет меня, словно молот, в грудь. Прямо сейчас, учитывая все происходящее дерьмо, Фи не нужно ни от чего защищать, за исключением самого меня.
Глава 32
Фиона
Я ВСТРЕЧАЮСЬ С папой в нашем любимом китайском ресторане на Мотт-стрит. У нас с ним нет почти ничего общего, но мы разделяем глубокую и неизменную любовь к супу с пельменями и на равных охотимся за лучшими вариантами мест, где можно их отведать. Несмотря на мои расшатанные нервы, я проскальзываю в кабинку из красного потрескавшегося кожзаменителя, ощущая предвкушение.
- Что нового, детка? - спрашивает папа, опуская свой телефон. Он уже закал бутылку Циндао и заполнил меню заказа.
Я не протестую, так как ему известно, что я здесь люблю.
Доказательство этого то, что официантка ставит бутылку Циндао и передо мной. Она хватает наши заказы и уходит, не сказав ни слова.
- Много чего, - отвечаю я до того, как сделать большой глоток пива. Оно почти теплое, но мы приходим сюда не сервиса ради.
Папа ворчит, сосредотачиваясь на выпивке. Он - большой парень. Не такой мускулистый, как Декс, но у него длинные ноги и руки, и он высокий.
Не знаю, надолго ли он в городе. Я не спрашивала. Папа всегда в разъездах, и ему это, кажись, в некотором роде по душе. Когда он здесь, то останавливается в каком-то шикарном закрытом отеле в центре. И мне это подходит.
Я люблю папу. Правда. Вот только кроме общей любви к дим-суму, нам всегда было неловко в обществе друг друга. Даже не знаю почему, но это нависает над нами словно облако душного газа, о котором никто не хочет упоминать. Кроме того имеет место тот факт, что он никогда не одобрял моих действий.
Сидя со своей стороны стола, я сжимаю ладони на потертом деревянном столе и делаю глубокий вдох.
- Я сегодня уволилась.
Папа опускает на столешницу пиво.
- Почему?
- А это важно?
- Конечно. Если ты подверглась сексуальному домогательству, я пойду и выслежу того ублюдка, а затем заставлю его пожалеть, что родился на этот свет. Если тебе было скучно, я скажу, что нужно это преодолеть и в следующий раз найти работу лучше. - Он пожимает плечами. - Причина - корень всего.