- Я перестаю вас понимать... - с ужасом признался ioец Макгвайр.
- Все, что мы знаем о его детстве, оказалось обыкновенным вымыслом. Но что самое главное - оба его родителя умерли от инфаркта. И никакого рака у его Матери не было. Я сам видел заключение о ее смерти, и нет никаких подозрений, что эта смерть была неестественной. Так что Бен Бэрдет не убивал свою мать и у него, следовательно, не было никаких причин совершать на этой почве попытку самоубийства.
- Но это непостижимо! - Обескураженный Макгвайр с трудом приходил в себя после всего услышанного. - Франкино не мог так ошибаться!..
- Я не знаю, Франкино ли тут ошибся или кто другой, но вся моя информация имеет документальное подтверждение. И я могу ручаться за каждое сказанное мною слово.
- Но ведь это еще не все?.. - с затаенной надеждой спросил Макгвайр, лихорадочно соображая, почему так промахнулся сам монсеньер и что теперь надо делать, чтобы исправить положение.
- К счастью, не все, - подтвердил Бирок. - Есть одна ниточка... Я тут наткнулся на человека, вернее, пока только на имя - Артур Селигсон, который может дать ключ к нашей тайне. Этот Артур каким-то образом был связан с Беном Бэрдетом. Узнав об этом, я стал копать дальше и вышел на человека по имени Чарли Келлерман. Правда, говорить с ним без вашего ведома я не стал, но адресок у меня имеется.
- И как же он может нам помочь? - напряженно нахмурил лоб священник.
- Пока ума не приложу, - признался Бирок. - Но это единственная нить. Кто знает... Макгвайр кивнул.
- Надо попробовать. Так где он живет?
- Неподалеку. В Гринвич Вилледж. - И он протянул священнику карточку с адресом.
Макгвайр мельком взглянул на бумажку, сложил ее вдвое и сунул в карман.
***
Чарли Келлерман поднял глаза на священника и, не вставая с кровати, рассмеялся. Это был странный смех, больше напоминающий коктейль из свиста и хриплого кашля.
- Присаживайтесь, святой отец, - проговорил он, старательно выводя каждый звук. Голос его звучал еле слышно. - Видите ли, у меня была операция на гортани, и мне теперь нелегко говорить. Ну, а понять меня еще труднее... Рак, - пояснил он. - Вон там возьмите себе табуреточку...
Макгвайр ухватил трехногий табурет, на который указал ему Келлерман, и тот жалобно заскрипел под могучим телом священника.
- Так вы хотели о чем-то поговорить со мной? - спросил Чарли.
- Да, - отозвался Макгвайр. - Но сначала, наверное, надо бы зажечь свет... Или открыть окна, а то темновато...
- Если можно, давайте останемся в этом полумраке. Свет режет мне глаза, а темные очки больше не помогают. Поймите меня правильно.
Макгвайр с жалостью поглядел на измученное тело Келлермана. Вены на его руках были сплошь исколоты, а у правого запястья, похоже, начиналась гангрена. Зрачки расширены, а лодыжки, торчащие из-под коротких шаровар, отекли. Судя по всему, этот бедолага давно уже сидел на игле.
- Как вам у меня нравится? - спросил Чарли и обвел руками свое жалкое однокомнатное жилище, расположенное на чердаке старого многоквартирного дома.
- Нормально, - неопределенно пожал плечами Макгвайр, стараясь не обращать внимания на страшную вонь в каморке, кучи сваленного по углам грязного белья и одноразовых пластиковых тарелок с какими-то огрызками и объедками. Ему показалось, что пыль здесь никто не протирал уже несколько лет, и она успела покрыть все вокруг по меньшей мере дюймовым слоем.
- Я обитаю здесь уже пятый год, - сообщил Келлерман. - С того самого дня, как прикрыли мой клуб для гомосексуалистов. Он назывался "Суарэ". Тогда я жил роскошно... У меня на Третьей авеню была такая квартира!.. Двухэтажная. - Он мечтательно закатил глаза. - И наркотиков было сколько угодно. Все бабы - мои. И педики - тоже. А еще я любил устраивать дома оргии. Но все это давно прошло... Я уже начинаю забывать эти счастливые дни. А теперь вот приходится жить в Сохо. Денег нет. Все угрохал на героин. Так что о новом клубе и мечтать не приходится... Кто мне даст лицензию на торговлю спиртным, когда я засветился на торговле наркотиками?.. - Он облизнул пересохшие губы и заворочался на кровати, устраиваясь поудобней. - Да-а... Человек ко всему привыкает, в этом я уж на себе убедился. Но я не переживаю. Я ведь живу на облаке... Витаю где-то наверху рядом с Господом. Познаю свое астральное "Я" и не тужу...
Макгвайр только покачал головой, жалея этого несчастного человека, потерявшего все и опустившегося на самое дно.
- Может быть, я смогу как-то помочь вам, мистер Келлерман? - осторожно спросил он.
- Ну, раз уж вы так спрашиваете. Конечно. Итак, что вам нужно? Получить некую информацию? Я согласен ее представить. Но тогда и вы будете мне кое-что должны.
- Что же?
- Мне сейчас нужны только зелененькие. Чтобы свести концы с концами. Я же не могу вечно шататься по улицам и жить на подаяние. Нужна некоторая передышка.. Да и надеяться на доброго волшебника не приходится. - Он немного помолчал, а потом лицо его озарила блаженная улыбка. - Впрочем, тут я, наверное, ошибаюсь: добрый волшебник уже сидит в моей конуре.
Макгвайр незамедлительно вынул из кармана пятидесятидолларовую бумажку и аккуратно положил ее на простыню рядом с Келлерманом.
- Этого будет недостаточно, - предупредил тот. Священник достал еще одну такую же банкноту и положил ее поверх первой.
Келлерман проворно схватил обе купюры и сунул их под подушку.
- Следующий дозняк будет принят во имя Христа-Спасителя, - торжественно пообещал он.
Макгвайр терпеливо ждал, когда у Келлермана пройдет очередной приступ смеха. Чарли в истерике катался по кровати, но очень быстро успокоился и затих, с трудом переводя дыхание.
- Может быть, поговорим о деле? - предложил наконец священник.
- Конечно, святой отец, - охотно отозвался Келлерман, стряхивая с одеяла таракана. - Задавайте вопросы, и я, как смогу, отвечу на них.
- Вам известен человек по имени Артур Селигсон? - спросил Макгвайр.
Келлерман нахмурился, напрягая память.
- Я точно не уверен... - задумался он. - Но фамилия вроде бы знакомая.
- Вы должны его вспомнить, - подсказал священник. Келлерман углубился в воспоминания, бормоча что-то себе под нос. Несколько раз он уже открывал рот, намереваясь что-то сказать, но потом снова задумывался. Память урывками возвращала его в прошлые годы. Макгвайр молча наблюдал за ним и молился про себя, чтобы мозги у Чарли хоть ненадолго заработали и он смог поведать священнику о событиях давно минувших лет.
Прошло десять долгих минут, и наконец Келлерман с победным видом приподнялся на локтях в своей грязной постели. Для начала он попросил достать окурок из пепельницы, чтобы ему стало полегче. Священник отыскал среди "бычков" самый длинный, и, сунув его в рот Келлерману, поднес спичку.
Табак оказался настолько отвратительным, что от едкого дыма у Макгвайра защипало глаза.
- Все. Я вспомнил его, - гордо объявил Чарли, счастливый от того, что память на сей раз не подкачала. - Он приходил в "Суарэ". Ну, и стал вроде как постоянным членом нашего клуба. Раз в неделю он бывал у меня - это точно. А то и чаще... Он был неглупым парнем и весьма привлекательным.
- Попробуйте описать его, - попросил Макгвайр.
- Волосы темные. Среднего роста. Достоинства крупные.
- Какие еще достоинства? - не понял священник. Келлерман хихикнул.
- Мужские, разумеется. Я любил иногда потискать его, но, конечно, ничего серьезного у нас с ним произойти не могло - так только, шутки ради. Потому что у Селигсона был очень ревнивый любовник, и с ним было лучше не связываться.
- А кто был его любовником?
- Один педрила по имени Джек Купер.
Макгвайр тут же вынул блокнот и записал это имя.
- Значит, как я уже говорил, - продолжал свой рассказ Келлерман, - этот красавчик заходил ко мне раза два в неделю, чтобы повидаться со своим Купером. А тот работал у меня.