В конце он вопросительно посмотрел на Ревика.
Ревик кивнул один раз.
Он чуть было не сделал жест рукой на языке видящих, означающий то же самое, но остановил себя, осознав, что, возможно, он пьянее, чем ему кажется, если собирается использовать здесь язык жестов видящих.
Во всяком случае, он заметил, как несколько человек нахмурились в ответ на его кивок.
Ему потребовалось ещё несколько секунд, чтобы понять, что хмурые взгляды были связаны не с его возрастом и даже не с тем, что он видящий, а скорее с тем фактом, что он работал на немцев. Как только Ревик осознал это, ему пришлось подавить мрачную улыбку.
Он был достаточно пьян, чтобы внезапно испытать извращённое желание крикнуть «Хайль Гитлер!» просто чтобы посмотреть, что они будут делать.
Он, конечно, этого не сделал.
Одна только мысль, пусть даже мимолётная, заставила его задуматься, сколько раз он уже побывал в баре этим вечером.
Он попытался вспомнить, ел ли он что-нибудь — обычно именно это доставляло ему неприятности, когда дело касалось алкоголя. Попытка подсчитать количество выпитого в обратном порядке не помогла. Не помогло ему и напоминание о том, почему он вообще начал пить так рано.
В любом случае, Ревик не питал любви к нацистам.
Он знал, что его юмор не будет иметь смысла для людей в этой толпе, большинство из которых имели то или иное отношение к британским военным или, по крайней мере, к тем, кто пострадал во время бомбёжек Лондона в тридцатых и сороковых годах.
Ревик не собирался объяснять тот факт, что он уехал до вступления в силу Окончательного Решения, или что он, вероятно, видел больше казней представителей своей расы, чем казней человеческих этнических и религиозных меньшинств… или что немцы посчитали необходимым напоминать ему об его месте в общей схеме действий.
Раз за разом.
(Имеется в виду Окончательное решение еврейского вопроса, т. е. начало Холокоста, — прим)
Он также не испытывал непреодолимого желания объяснять им, что сам примерно половину войны провёл в немецкой тюремной камере, главным образом за то, что был видящим. Ревику чуть не оторвали голову от шеи в ходе того конкретного «урока» о том, что значит быть видящим во времена Третьего рейха.
Но позволив своему разуму уйти так далеко в прошлое, он вызвал ещё один нежелательный поток эмоций и воспоминаний.
Он также не мог переварить ничего из этого, стоя на деревянной сцене.
Поэтому он сложил руки за спиной, стёр с лица бесстрастное выражение и постарался выглядеть как профессор.
Или, по крайней мере, выглядеть неприступным.
— …Он признанный эксперт в области межвидовой войны и обороны, — продолжил Дюренкирк, теперь читая с небольшого прозрачного монитора, расположенного непосредственно под микрофоном, вмонтированным в трибуну. — …Кроме того, мистер Дигойз в официальных и неофициальных ролях участвовал в более чем десяти человеческих и межвидовых войнах и наземных конфликтах. Эти войны простирались на разные континенты и охватывали множество территорий и тактических подходов, включая джунгли Вьетнама и Панамы при американцах, высокогорную пустынную местность и низменности Афганистана при русских. Кроме того, он провёл некоторое время в Пакистане при турках и боролся с наркокартелями при мексиканских военных. Недавно он даже провёл некоторое время в Южной Америке с нашей собственной Ми-5, а также участвовал в конфликте в Египте…
Ревик заметил, как некоторые лица в толпе перестали хмуриться.
Значит, они больше не видели в нём просто нациста.
Просто оплаченного перебежчика. Или, точнее, наёмника.
Ревик не был уверен, что лично для него лучше, но очевидно, что последнее предпочтительнее для подавляющего большинства в этой толпе.
Ревик уже понял, что у многих пожилых англичан всё ещё сохранялись не самые приятные воспоминания о немцах. Он заметил это, даже когда выдавал себя за человека — из-за акцента, который у него всё ещё сохранялся после изучения английского языка в Баварии в начале прошлого века.
— …Мы хотели бы тепло поприветствовать мистера Дигойза как первого инструктора, который когда-либо был у нас в штате из представителей его расы, и поблагодарить его за то, что он присоединился к нам, чтобы улучшить и поспособствовать межвидовому взаимопониманию!