Наряжаться видящими в этом году было в моде, точно так же, как это было в моде в прошлом году и позапрошлом. Казалось, что каждый второй человек, которого я видела, носил обалденные контактные линзы, поддельный ошейник сдерживания видящих, кожаную одежду того или иного вида или военное снаряжение, если они стремились к какой-то исторической версии. Я видела нескольких нацистов-видящих и одного парня с большим знаком меча и солнца на груди, который, я почти уверена, должен был символизировать Сайримна, телекинетика-видящего, сражавшегося на стороне немцев в Первую мировую войну.
Поскольку многие видящие работали в центре города секс-работниками — то есть, те, кто не принадлежал корпорациям или богатым придуркам — наряд видящего был одним из тех крутых, альтернативных костюмов, которые давали людям повод нешуточно обнажиться.
Мне это казалось довольно безвкусным.
Как Джон любил постоянно напоминать мне, это было ещё и чертовски расистским поступком.
Однако я знала, что указывать на это большинству из этих людей было все равно что плевать против ветра, поэтому я оглядела все эти контактные линзы дикого цвета и нацистские костюмы и просто притворилась, что я такая же пьяная, как Касс.
Тем не менее, я бы с удовольствием посмотрела, как кто-нибудь из этих придурков наденет что-нибудь подобное в присутствии настоящих представителей расы. В смысле, я бы с удовольствием посмотрела, как они демонстрируют свои костюмы «Сайримна» перед настоящим видящим, например, в одном из самых шикарных клубов на Бродвее.
Как только я подумала об этом, я поймала себя на том, что потираю татуировку Н на своей руке. (Н от англ. Human — человек, — прим)
Наверное, нервный тик.
Теперь, когда всё больше видящих постоянно проживали в Соединённых Штатах, в дополнение к нашим регистрационным штрих-кодам нам всем пришлось носить татуировки расовой категории в рамках Закона о защите прав человека… по крайней мере, как только нам исполнялось восемнадцать. До этого нам приходилось носить имплантаты, что ещё хуже, поскольку с имплантатом правительство практически всегда знало, где вы находитесь.
По словам Джона, имплантаты не просто подтверждали расовую принадлежность; они активно собирали информацию о наших передвижениях и поведении.
Хуже того, наши родители могли получить доступ к этой информации, если хотели.
То же самое могли делать администраторы каждой государственной школы.
Мы все учились взламывать и искажать сигнал ещё в начальной школе, но всё равно, да, меня наказывали бессчётное количество раз, потому что в старших классах мне не удавалось правильно включить свой имплантат обратно.
Моя мама относилась к этому довольно адекватно.
Школьная администрация — нет.
Так что да, двойные татуировки — это не идеально, но лучше, чем находиться под круглосуточным наблюдением, как будто ты под домашним арестом.
Мне снились кошмары, в которых кто-то выжигал мне обе татуировки и бросал в клетку к кучке видящих-ненавистников людей.
Моя мама сказала, что это потому, что у меня тревожная натура.
Я хотела бы, чтобы это было единственной причиной, но сомневалась.
Но я ненавидела всю эту ситуацию с видящими… Я действительно это ненавидела.
Я не имею в виду самих видящих.
Ну то есть, я не знала ни одного настоящего видящего. Очень немногие люди их знали, если только они не работали на военных, на Мировой суд или не были сверхбогатыми.
Я ненавидела систему видящих, в смысле, всю глобальную систему законов, контрольно-пропускных пунктов, анализов крови, слежения и расового контроля, и то, как мы все должны были притворяться, что это нормально.
Мне всё равно, что говорят другие.
Это ненормально.
Неважно, как это преподносили мировые или национальные правительства, или что они говорили в тех рекламных роликах по телевидению, или сколько фальшивых статистических данных о спасённых жизнях они нам подбрасывали… это ненормально, бл*дь. Это извращённо и неправильно, и это было в значительной степени рабством для самих видящих, и нагнетающим страх авторитарным поведением Старшего Брата для остальных из нас.
Кстати, Джон на 100 % согласен со мной в этом.
Он также соглашался со мной в том, что правительство откровенно врало, когда бубнило о том, насколько «безопасно» интегрировать видящих в человеческое общество.
Касс тоже соглашалась со мной и Джоном, но, честно говоря, у меня сложилось впечатление, что ей всё равно. Касс считала видящих сексуальными. Аспект рабства в этом всём, возможно, тоже казался ей сексуальным, хотя я не хотела спрашивать её об этом прямо.