На этот раз всё было по-другому. Меня пронизывал страх, безымянный, неопределённый, пока я пыталась вспомнить, что произошло со мной за несколько часов до того, как я заснула. Страх стал настолько сильным, что я перестала слишком усердно пытаться вспомнить всё. Я пока не была уверена, нужно ли мне это знать, по крайней мере, до тех пор, пока я не выберусь из любой ситуации, в которой нахожусь сейчас.
По логике вещей, если я ничего не могла вспомнить, мне нечего было бояться.
Но эта логическая ошибка меня не успокоила.
Незнание чего-либо заставляло меня бояться больше, а не меньше.
Я не могла вспомнить, как я здесь оказалась.
Я не могла вспомнить, где находится это «здесь».
Я не могла вспомнить, с кем я была.
Тот факт, что я так быстро впала в панику, усилил страх, который я уже испытывала, отчасти потому, что это было похоже на воспоминание. За паникой скрывался какой-то шёпот знания, как эхо страха, тень тех последних мгновений осознания, которые задержались в глубине моего сознания.
Микки.
Бл*дь.
Я видела там Микки.
Моя голова начала раскалываться по-настоящему, пока мне не показалось, что что-то пытается расколоть мой череп, размолоть кости и мозг в порошок.
Когда мой разум сосредоточился на том мимолётном появлении Микки в баре, моё беспокойство превратилось в ужас, в выброс адреналина и более тёмный страх. В горле пересохло, я задыхалась, но расплывчатость перед глазами внезапно полностью сфокусировалась. Каким-то образом ощутимость реальной угрозы снова включила мой мозг.
Если я была у Микки, мне нужно было знать, где я.
Мне нужно точно знать, где я.
Сейчас же. Прямо сейчас, чёрт возьми.
Морщась от боли, я повернула голову.
Рядом со мной под простыней лежало обнажённое тело. Слишком маленькое, чтобы принадлежать Микки, судя по тому, как я запомнила его в том баре. Белая кожа казалась ещё светлее на фоне тёмных простыней на кровати. Я увидела мускулистую руку, татуировки, тёмные волосы на подушке, торчащие как попало над овальным лицом с закрытыми глазами. Пытаясь сосредоточиться, прогнать сонливость из глаз, я обхватила рукой свою обнажённую грудь, не отводя взгляда от этого лица.
Это не Микки.
Это Джейден.
То есть парень, ради встречи с которым я ходила в тот клуб.
Я должна была почувствовать облегчение. Я должна была сразу почувствовать себя лучше, но почему-то чувство, охватившее меня, было ближе к шоку.
Я поняла, что совсем не почувствовала облегчения. Меня затошнило.
Этот страх продолжал застилать мне глаза, пульсируя в горле.
Только теперь этот страх снова стал абстрактным — у него больше не было конкретного источника. С исчезновением угрозы Микки страх в замешательстве обвился вокруг меня, но не уменьшился.
Мне определённо нужно встать.
Движение моими конечностями и телом принесло целый ряд новых ощущений, большинство из которых были ещё более болезненными, неудобными, вызывающими тошноту…
Пугающими.
Больше всего на свете они были пугающими.
Они были пугающими особенно с точки зрения их последствий.
Подавляющее большинство этих ощущений были также глубоко физически неприятными. Они были болезненными, настолько сильными, что у меня перехватило горло, защипало глаза. У меня болела задница. У меня болели руки. Болело влагалище. У меня определённо был секс.
По ощущениям это был грубый секс. По ощущениям это было много секса.
Может быть, даже слишком много.
Я не могла помнить секс.
Я ничего из этого не могла вспомнить, даже когда по-настоящему пыталась.
Моя челюсть болела достаточно сильно, чтобы заставить меня задуматься, не ударил ли меня кто-нибудь, а затем достаточно, чтобы заставить меня задуматься кое о чём другом. Чем дольше мой разум прокручивал в голове обрывки информации, которую давало мне моё тело, тем больше я осознавала, что не хочу слишком внимательно изучать какие-либо из этих свидетельств.
Я определённо не хотела связывать нити воедино в целостный образ.
Я заставила себя принять сидячее положение на матрасе и непроизвольно ахнула. Мои ноги коснулись ворсистого ковра, покрывающего пол — во всяком случае, пальцы ног. Я ещё несколько секунд сидела там, потирая пальцы ног об этот ковёр, прежде чем поняла, что мне нужно в ванную.
Сейчас же.
То есть, прямо сейчас, пока меня не вырвало на пол Джейдена.
Я хотела забрать свою одежду. Я не могла решить, смогу ли я справиться и с одеждой, и с ванной, и я сидела там, парализованная тошнотой и нерешительностью.