Некоторые были созданы исключительно для красоты. Они были спроектированы по тем же причинам, по которым разрабатывается любой вид искусства: чтобы вызвать эмоциональную или интеллектуальную реакцию или просто расширить границы видения архитектора.
В отличие от Барьерных конструкций современной эпохи — то есть тех, которые используются для более функциональных целей, как правило, связанных с физическим миром Земли — в этих конструкциях прошлого был элемент чистого творчества, создания пространства, полностью удалённого от физического.
Эти старые конструкции были разработаны для того, чтобы изменить само сознание.
Ценность этого со временем уменьшилась, особенно у молодого поколения видящих.
Особенно у поколения Ревика. У видящих после Первого Контакта.
Они хотели выжить.
Всё больше и больше они также хотели отомстить.
«Снова впадаешь в философию, брат?»
Нежные мысли зарождаются у него за спиной.
Ревик поворачивается.
На самом деле, он переключает внимание своего источника света, но это выражается в том, как он поворачивает свою Барьерную голову, фокусируясь на дереве, под которым он стоит.
Вэш сидит босой, прислоняется к стволу этого дерева, в одеянии песочного цвета. Он подкладывает часть этого халата себе под ноги, поднимает глаза на Ревика и улыбается.
«Не лучше ли тебе присесть, брат?» — вежливо говорит он.
Ревик колеблется… ровно настолько, чтобы увидеть, как тёмные глаза старого видящего вспыхивают золотистым светом, отражающим заходящее солнце.
Даже с того места, где он стоит, Ревик видит выцветшие от солнца и возраста волоски на руках старого видящего, шрам на предплечье, о котором Вэш однажды сказал ему — он получил его в детстве, ещё до того, как люди узнали о видящих как о расе и просто называли их дьяволами.
И снова сама детальность иллюзии приводит его в трепет.
Он подходит и чувствует, как трава сминается у него под ногами.
Добравшись до того же переплетения корней, он опускается, скрестив ноги, и садится прямо напротив старого видящего.
«Ты сказал, она с кем-то познакомилась?» — теперь в глазах Вэша появляется проблеск юмора.
Ревик пытается улыбнуться в ответ, но слова другого мужчины делают улыбку натянутой, неубедительной.
«Да», — только и говорит он.
Ревик теперь закрывает щитами свой свет, по крайней мере частично, а вместе с ним и свой разум.
Он знает, что с таким видящим, как Вэш, усилия, скорее всего, тщетны.
«Ты этого не одобряешь», — замечает Вэш.
На самом деле это не вопрос.
Ревик негромко щёлкает языком, уже раздражаясь. «Я этого не говорил. На самом деле, это не моё дело — одобрять или не одобрять, не так ли? Она взрослая».
«И всё же, твоё поведение явно подразумевает, что у тебя сложилось определённое мнение, — мягко замечает Вэш. — Я ошибаюсь, думая, что тебе не нравится её выбор ухажёра?»
Ревик качает головой. «Нет».
Молчание между ними сгущается.
Вэш усмехается.
«Мне будет трудно отчитаться перед Советом о благополучии твоей подопечной, если твои мысли по этому поводу останутся в секрете, брат. Это всё, что ты планируешь рассказать мне о данном новом событии?» — в его голосе слышится слабый упрёк, но в основном это звучит как поддразнивание.
Ревика это всё равно раздражает.
Он качает головой.
«У меня ещё не было времени провести тщательную оценку», — уклончиво говорит он.
«Но он тебе не нравится».
«Да, — говорит Ревик, пристально глядя на старого видящего. — Он мне не нравится».
«Могу я спросить, почему?» — вежливо осведомляется Вэш.
Ревик чувствует новый прилив раздражения, но на этот раз он пытается ответить собеседнику честно. «Он… высокомерный. Но есть и нечто большее. Я не…»
Он поднимает глаза, чувствуя, а затем видя, что старший видящий внимательно наблюдает за ним. Заметив пристальный взгляд этих тёмных глаз, Ревик чувствует, что его свет закрывается.
«…Я ему не доверяю, — резко заканчивает он. — Если ты ожидаешь, что я буду это оправдывать, то я не могу. На данный момент у меня нет ничего осязаемого. Я сообщу тебе, когда смогу предоставить что-то, выходящее за рамки моих собственных первоначальных впечатлений и предубеждений».