Выбрать главу

Ага!

Опытный боец Алексей, сделав вид, что споткнулся, подался вперед, вновь ожидая выпада… уж тогда можно выбить клинок…

И вот он, выпад! И звон! И…

Пусто!

Противник просто бросил кинжал вперед и, совершив прыжок назад, снова оказался на крыше!

Черт! А ведь теперь может уйти, может…

– Стой, гад!

Сунув меч в ножны, Алексей побежал следом, чувствуя, что уже вряд ли догонит. А Родинка – вот нахал! – обернулся, захохотал… Чего б ему не смеяться-то? Сейчас спрыгнет с той стороны – и к Бычьей площади. Всего и делов!

Эх, где ж остальные-то! А… вот, кажется, вот! Один… маловато… Господи, что он делает?

– Нет, нет, не стрелять!!! – в отчаянье закричал протопроедр, но было уже поздно.

Тонко пропела выпущенная из небольшого арбалета стрела – и знаменитый бандит Роман Родинка, на миг застыв, тяжело повалился с крыши.

И – тут же – послышались знакомые голоса и крики… Ага, явились не запылились, работнички…

– Что? Что такое? Где он? – спрыгнув, спросил Лука.

Алексей лишь зло сплюнул и махнул рукой:

– Там посмотри, под крышей…

Роману Родинке – да, теперь уж ясно видно, что это он – на этот раз изменила удача. Знаменитый бандит лежал ничком, раскинув в стороны руки, на спине его, на белой далматике, расплывалось кровавое пятно. Стальная арбалетная стрела – болт – конечно же пробила тело насквозь.

– Прямо в сердце, – осмотрев труп, констатировал Лука. – Хороший оказался стрелок.

Протопроедр недобро прищурился:

– Хороший? А ну, живо его ко мне!

Стоял, смотрел на убитого злодея и ждал. Вот, виновато улыбаясь, словно бы он здесь во всем виноват, подошел Леонтий, вот встали рядом с ним остальные, вот, наконец, вернулся Лука:

– Так и не нашел, кто стрелял…

– Ну? – Алексей обвел подчиненных смурным взором. – И кто ж это у нас такой меткий, а? Что молчите? Не хотите признаться?

– Господин протопроедр, – несмело поднял глаза один из агентов – молодой чернявый парень с аккуратно подстриженной модной бородкою. – Осмелюсь доложить… ни у кого из наших не было арбалета!

– Как это не было? – протопроедр, зло прищурив глаза, кивнул на убитого. – А как же тогда это все понимать?

– А так… – это уже молвил Леонтий. – Думаю, стрелял не наш человек. Точно не наш.

– Так-так-так-так-так… – Нехорошие мысли веером пронеслись в голове Алексея. – Значит, стало быть… Ай да, Роман, ай да Родинка… хороших помощничков он себе подобрал. Нечего сказать – подстраховали! Ну, что стоите? Тело – в «секрет», протокол обыска и все вещи – мне на стол… да, не забудьте отыскать и стрелу.

– Сделаем, господин протопроедр! – Все, даже старые друзья Лука и Леонтий, вытянулись в струнку.

Алексей лишь только рукою махнул:

– После поговорим. Я уж сейчас – с докладом…

И больше ничего не сказал, а чего говорить-то? Ясно уже, что от начальства ждать. Намылят голову… хорошо, если не шею.

Шею, конечно, не намылили. Но голову…

Непосредственный начальник Алексия господин имперский советник патрикий Филимон Гротас уж изгалялся как мог. И ничего не возразишь – все правильно!

Ах, господин протопроедр, говорите, невзначай угробили чуть было не убежавшего злодея? Так лучше б он вообще убежал, чем так вот. Не думали, что бросится уходить домами? Ну да, ну да, трудно догадаться, как же. Головы-то не тем заняты, не служебной надобностью, а непонятно чем. Уж можно было б, наверное, предположить, что такой ушлый господин, как Роман Родинка, предусмотрительно выберет нетривиальные пути для своего возможного бегства, отнюдь нетривиальные.

– Владельцев домом проверили? – патрикий хмуро посмотрел на своего подчиненного. – Может, они с Родинкой в сговоре – этого никак нельзя исключать.

Алексей сухо кивнул:

– Проверяем. Устанавливаем и стрелка…

– Что значит – устанавливаем? – удивился советник. – Ах, оказывается, он не из ваших людей?! Вот так дела-а… А ведь, похоже, кто-то переиграл нас… и Родинку. Угробил. Надобно теперь думать – почему.

– Подумаем. – Протопроедр развел руками. – Этим как раз и займемся.

– Хм, подумают они. – Патрикий усмехнулся и потер руки. – Ты б лучше подумал, что будешь докладывать на синклите? Дело-то, если помнишь, на контроле у самого базилевса. Еще бы – столь удачливый преступник, вор и убийца, к тому ж – мужеложец… хотя, говорят, он жалует и женщин – притча во языцах! Ладно, ладно, не хмурься. – Гротас неожиданно улыбнулся. – Уж так и быть, вместе подумаем. Всю картину, я полагаю, императору знать ни к чему. Что интересует синклит? Чтобы мы побыстрее покончили с наглым разбойником и ворюгой Родинкой… что твои люди, в общем, и сделали. А то, что Родинку не казнили принародно, а, так сказать, уложили в процессе поимки – это уже совсем другой коленкор. Так и следует говорить – «убит при попытке к бегству», а уточнять – кем убит, не вижу особой надобности.

– Понял вас, господин, – пряча улыбку, поклонился Алексей. Все же патрикий Филимон Гротас был его старым, очень старым знакомцем, еще с первых дней службы в одном из отделений сыскного секрета эпарха, можно сказать – первый учитель и одновременно надежный товарищ и друг. Плохого не посоветует! Вот как сейчас…

– Все, что там у вас произошло – наше внутреннее дело, – сурово сжав губы, еще раз повторил Гротас. – Не нужно его выносить на суд синклита. Тем более, никакого синклита не будет – базилевс примет нас по этому делу приватно, ну, может быть, в присутствии дуки… Это, конечно, хуже, больно уж у нас дука въедливый…

Алексей поморщился.

Дука – первый министр и командующий флотом – Лука Нотара мало того, что был въедливым, так к тому же являлся одним из открытых туркофилов. Фразу «лучше чалма, чем тиара» не зря ведь людская молва приписывала именно ему. Он как-то был уже скомпрометирован, и даже оставил на некоторое время службу… но вновь вернулся – слишком уж крепко верил ему базилевс-император. Слишком уж крепко. С другой стороны, и ведь было, за что – все знали, что дука Лука Нотара – кристально честный и неподкупный человек, каких в империи было очень и очень мало, особенно среди высших чиновников, живших откатами, взятками и откровенным неприкрытым мздоимством. На их фоне, конечно, дука смотрелся куда как презентабельно, да и человек был хороший, и специалист в своем деле изрядный, только вот, ненавидя «латинян», объективно лил воду на турецкую мельницу, а султан Мехмед был сейчас для империи куда как опаснее папы.

Не вышло опорочить… лишь только на время. Кстати, к организации компромата приложил руку и протопроедр… впрочем, что там – «приложил» – именно он, Алексей, Алексий Пафлагон, все и организовал. И теперь вот мучился – известно ли о том дуке или еще нет? Вполне могли донести – завистников да интриганов кругом хватало. По всем этим причинам с Лукой Нотарой встречаться не очень-то и хотелось… Впрочем, один он – и базилевс – это все ж таки лучше, чем весь синклит, где – за редким исключением – взяточник на взяточнике или болван на болване.

Они еще посидели в присутствии – выпили с полкувшина вина, красного родосского, разбавленного на две трети водою, – поговорили за жизнь, обоим было что обсудить – давненько уже друг друга знали. А уже ближе к вечеру, точнее сказать – сразу после полудня – явился императорский глашатай. С приглашением к базилевсу, куда же еще-то?

Судя по адресу – старый дворец – император не собирался созывать сегодня синклит, решив обойтись личным слушанием. И хорошо бы – без дуки.

Напрасно надеялись – дука был тут как тут. Высокий красивый мужчина с холеной бородкой и прямым взглядом, он стоял сразу за императорским креслом, у портьеры в малых приемных покоях, даже можно сказать – в кабинете.

Дождавшись приглашения имперского протовестиария – по сути, высокопоставленного слуги, однако обладающего немаленькой властью – патрикий и протопроедр войдя, поклонились и, застыв, ждали веления императора.