Я поморщился, ощутив резкий укол боли в груди, и это не ускользнуло от внимания Роальда.
— Вельд, завязывай давай со своими похлопываниями, — нахмурился он. — Кэра и так хорошо приложило, а тут ты еще. К тому же и повода восторгаться нет. Всех отличий-то в мундире — вышитый серебряной нитью на левой стороне камзола герб города да ворот и обшлага не синие, как у простого стражника, а красные.
— Отличий немного, а сразу видно, что идет десятник, — заметил Вельд.
— Бумаги подпиши, — сказал мне Олаф.
Когда я расписался в расходной книге, он отправился к стоящему в углу массивному сейфу. Открыв его фигурным ключом, вытащил жестяную коробку. Достал оттуда новенький жетон стражника и подал мне.
— Двадцать семь? — заглянул через плечо Вельд. — Хороший номер. Лучше, чем семьсот сорок два.
— Двузначные номера — они всегда лучше трехзначных, — поддел его Олаф, запирая сейф.
Я усмехнулся. Олаф верно подметил — ведь разница в количестве цифр означает различие в статусе владельцев жетонов. Трехзначные номера в Кельме — только для простых стражников. Те же служащие управы Дознания щеголяют с двузначными. Правда, у них и сам жетон не такой. У нас на стальной пластинке выгравирован щит со скрещенными мечами, короной сверху и номером снизу, а у них по центру красуется идущий по следу волкодав. Ну и главная разница в том, что значок десятника — с серебрением, а потому выделяется на фоне жетонов стражников. Это, как мрачно шутит Роальд, для того, чтобы добропорядочные граждане сразу заметили старшего и знали, на кого жаловаться в магистрат. Тем более что две цифры и запомнить легче. Хотя все это теперь ерунда…
— Кэр, ты там уснул, что ли? — легонько толкнул меня Вельд.
— Да нет, задумался просто, — ответил я и повесил цепочку с жетоном на шею. А на голову нахлобучил фуражку-кругляшку, прозванную так за ее форму.
— И оружие, — вывалил на стол последние предметы моего нового снаряжения Олаф.
Мне только и оставалось, что нацепить на пояс новенький кожаный ремень с прямоугольной серебреной пряжкой да закрепить на нем «железо вострое». Слева фальшион, справа узкий кинжал. И все. Всего чуть больше трех фунтов снаряжения против обычных тридцати, когда приходится таскаться в кольчужной броне и со стрелометом на плече.
— Теперь потопали к казначею, — сказал Роальд. — За денежкой.
— А нам там, случаем, ничего не перепадет? — немедленно поинтересовался Вельд.
— Успеешь еще свое получить, — отмахнулся от него десятник.
— Оценят контрабанду, тогда и выпишут премию, — сказал я разочарованно вздохнувшему приятелю. — Золотых так в пять…
— Да ну! — не поверил Вельд.
— А может, даже еще больше, — максимально убедительно сказал я. — Тьер Ольм говорит, что перехваченный нами груз на тысячу с лишним золотых ролдо потянет.
— Вот это дело! — несказанно обрадовался Вельд. — Ох и заживем мы теперь! — Он вознамерился было с силой хлопнуть меня по спине, чтобы выразить восторг, но вовремя опомнился, когда я сунул ему кулак под нос.
— Вельд, ты отправляйся пока переодеваться, — остановившись, велел ему Роальд. — Доспехи нам сегодня не понадобятся. — И поторопил задумавшегося стражника: — Бегом давай. Мне тоже нужно будет бронь скинуть, а Кэра одного оставлять нельзя.
— Почему нельзя? — спросил Вельд, бросив на меня недоуменный взгляд. — Что с ним станется-то?
— Приложило его сильно, — пояснил Роальд. — Поэтому целитель велел присматривать, а то мало ли вдруг худо станет.
— Понял, — кивнул Вельд и помчался переодеваться в принадлежавшую нашему десятку комнатушку. Да быстро так поскакал — явно собрался с остальными поделиться известиями о денежной награде и намечающейся пьянке.
А мы тем временем дошли до кабинета казначея и ввалились к нему. С удивлением глядя на меня, тьер Лоран не сразу заметил бумаги, протягиваемые Роальдом. На него, похоже, сильно подействовал мой прыжок по должностной лестнице. Все назначения на пару лет вперед расписаны, а тут такое диво дивное — не отслуживший и трех лет стражник становится десятником. И ладно бы имел высокопоставленных покровителей или бездонную кубышку, а то ведь всем известно, что с деньгами у меня туго, а родственников и вовсе нет.
Однако удивление не позволило казначею окончательно забыться. Ознакомившись с бумагами, он вновь вернул свой привычный облик. Нахмурился, сжал губы и, потирая подбородок рукой, на мизинце которой красовался золотой перстень с рубином размером с лесной орех, исподлобья зыркнул на меня. Оглядел нас с подозрением, словно мы ряженые разбойники, решившие обманом завладеть его деньгами, а затем буркнул: