По такому случаю я отменил занятия по физе и погнал курсантов вначале в лекционный зал, где познакомил их с новинкой, а оттуда в тир.
Как я и предполагал, поначалу дело пошло не гладко: «потрошитель» хоть и не «кишкодер», но его вес и отдача по сравнению с классическим пехотным оружием велики. Тем не менее, к концу учебных стрельб некоторые курсанты показали неплохой потенциал, а Гидеон Романский внезапно для всех показал великолепные навыки обращения с мощными винтовками.
Вначале он настрелял два магазина, привыкая к винтовке, а затем сменил свою мишень на чистую, вставил третий магазин и опустошил его быстрой серией, при этом все его пули легли в пределах грудной мишени с пятидесяти метров.
– Ничего себе, – присвистнул я, – Гидеон, да ты талантище…
Он пожал плечами:
– Да не то чтоб очень. Просто я с четырнадцати лет стрелял из отцовского штуцера… А с шестнадцати отец ужесточил мне норматив: чтобы получить карманные деньги на неделю, я должен был делать два точных выстрела с интервалом не более секунды, а мишень со временем становилась все меньше и начала двигаться… Поначалу казалось, что с такой конской отдачей не совладать, а потом стало получаться.
Рони Кайсан прищурился:
– Погоди-ка, а тот Романский, который лет сто назад нес службу на Краю с охотничьей двустволкой и прославился своим «дуплетом» – не твой ли предок?
– Не с двустволкой, а со штуцером, – уточнил Гидеон, – все-таки «африканские» штуцеры хоть и двуствольные – это совсем другой класс оружия, они нарезные и очень мощные. Да, мой прапрадед. С него и пошла семейная традиция, что все мужчины Дома, не обладающие минимум пятым уровнем дара, в обязательном порядке владели штуцером и умели из него метко стрелять.
– Оно и понятно, – усмехнулся я, – сто лет назад только охотничьи винтовки, стреляющие сверхмощными «слонобоями», давали не-магу какой-то шанс отбиться от одержимого. Но нынче у нас есть куча замечательных вещей, включая эти вот «потрошители». Что скажешь про них, Гидеон?
Он чуть подумал и ответил:
– Мне нравится, в принципе. Только как бы это сказать… Винтовка сама по себе не идет ни в какое сравнение со штуцером, мощность маловата, по мне. Вот эти чудо-патроны – в них вся соль… Но Чужак бы побрал, вы только представьте себе, а что смог бы штуцер, если бы соединить хитрые пули с его мощностью?!
Его слова натолкнули меня на довольно очевидную мысль, которую я раньше почему-то не замечал: вот если бы соединить мощь и калибр «кишкодера» с чрезвычайной разрушительностью хитроумных патронов Потоцкого…
В целом, первые стрельбы прошли довольно успешно: я пришел к выводу, что освоить новое оружие на должном уровне будет намного легче, чем «кишкодер», и справятся с этим многие. И это хорошо, потому что два «кишкодера» на отряд, как это было в моем собственном подразделении – явно мало.
Вместе с тем, не всем новая винтовка понравилась безоговорочно. Аристарх заметил, что быстро прицелиться во внезапно появившегося врага затруднительно из-за значительной длины винтовки, ее веса и штыка, сильно смещающего центр тяжести вперед.
– Мой пулемет в этом плане гораздо удобнее, потому что короче, – добавил он, – хоть и весит столько же.
– Это вполне очевидно, – согласился я, – как и то, что пулемет не обладает мгновенным останавливающим действием против одержимого.
Аристарх пожал плечами:
– Я на это чуть иначе смотрю. По мне, оружие, выплевывающее пулю за пулей с бешеной скоростью, предпочтительнее. Легче поразить цель. И даже если пары-тройки пуль не хватит, чтобы помешать одержимому меня прикончить – что ж, мы все когда-нибудь умрем, но одержимый недолго меня переживет. Либо сдохнет от горящего внутри него фосфора, либо выйдет из строя и его добьет кто-то другой. Так лучше, чем выстрелить один раз, промахнуться и погибнуть задаром. А если у меня будет достаточно времени на то, чтобы наверняка прицелиться из «потрошителя», то из пулемета я за это же время десять пуль в тварь всажу, а то и двадцать.
Его неожиданно поддержали несколько человек, включая Карла Варински, который обосновал свою приверженность автоматическому дробовику с барабанным магазином примерно теми же соображениями.
– Это примерно как снайперская винтовка: один выстрел – один труп. Но будь снайперка лучшим видом оружия – все армии мира состояли бы только из снайперов. Ан нет, снайпер, чтобы метко стрелять, нуждается в поддержке других бойцов, которые создадут необходимую огневую плотность для его прикрытия. Нет спору, ворваться в бой с оружием, убивающим одержимых с одного выстрела – весьма и весьма эффективно, да только «потрошитель» требует феноменального мастерства. Я не чувствую себя настолько великолепным бойцом, чтобы ставить свою жизнь на один-единственный выстрел, который нужно сделать с нулевыми допусками по точности и времени. Может быть, когда я тоже смогу двигаться быстрее, чем камера кадры делает – изменю свое мнение. А пока что я всего лишь человек и моя ставка – на плотность огня, а не один сверхмощный и сверхточный выстрел.