Тем не менее, я резко остановилась, когда мой взгляд сосредоточился снова на Айдене. Создавалось впечатление, будто я впервые его увидела — широкие скулы, полные, выразительные губы, его темные, непокорные волосы, и эти сверкающие дымчато-серые глаза. Завеса была сорвана с моих глаз, и я не могла — не хотела отводить взгляд в сторону. Насколько многое было затронуто сыновьями Ареса? По-видимому, всё.
Взгляд Маркуса переместился поверх моего плеча, и его брови поползи вверх. Легкая ухмылка приподняла уголок губ Айдена. Несомненно, он был счастлив увидеть, что я невредима, при том, что, с другой стороны, Сет выглядел так, словно напоролся на стену.
Первым в себя пришел мой дядя, шагнув вперёд.
— Ты в порядке, Александрия?
— За исключением того факта, что я только что изрыгнула двух богов, подобно пьяной студенточке? Я чувствую себя потрясающе.
Облегчение курсировало по его лицу. Он похлопал мне по плечу.
— Это моя племянница.
Я выдавила ухмылку в ответ на услышанное, в то время как следила за двумя парнями. Айден с Сетом осматривали друг друга так, словно собирались начать второй раунд мальчишечьих разборок.
Маркус стиснул моё плечо, и затем опустил руку. Для него это был целый ритуал по сближению, и я не была против этого. Я повернулась, обратив на себя внимание Сета. Мои глаза прищурились, а он в ответ свои закатил. Подняв руки вверх в качестве капитуляции, он развернулся и направился в кабинет ректора. Маркус последовал сразу же за ним. Прежде, чем войти в кабинет, Айден поймал мою руку и остановил меня. Мы остались одни в коридоре.
— Алекс, — произнес он, его голос был тихим и грубым.
Повернувшись к нему, я посмотрела вверх и встретилась с его внимательным взглядом. Мой рот приоткрылся, но внезапно возникший узел связал моё горло. Я бросилась вперед, упираясь лбом к его груди, и вдыхая его аромат. Он содрогнулся, и затем обнял меня своими сильными руками. Он склонил свою голову, прижавшись щекой к моей макушке, пока держал меня в крепком, трогательном объятии. Я уцепилась за него, словно расстроенная обезьянка, впитывая его тепло и всепоглощающе ощущая его. Нам надо было так много всего обсудить, но это объятие? Боги, я так нуждалась в этом объятии.
Я нуждалась в этом объятии Айдена.
— Чёрт, Алекс…
Крепко зажмурив глаза, я испустила приглушенный смех.
— Так забавно, когда ты ругаешься.
— Только ты можешь смеяться над нечто подобным, — ответил он, и я услышала ожившее изумление в его голосе. Кончики пальцев коснулись моего подбородка, и затем Айден приподнял мою голову, и мой взгляд встретился с взглядом его лунного света глаз.
— Теперь ты со мной?
Я сморгнула невыплаканные слёзы.
— Да. Да, с тобой.
— Хорошо, — его большой палец ласково поглаживал мою челюсть, пока его напряжённый взгляд изучал моё лицо. — Я счастлив, что ты вернулась.
Положив свою щеку в его ладонь, я усиленно сглотнула.
— Прости.
— Я единственный тут, кто должен извиняться, особенно за прошлую ночь. Я приревновал, а это было глупо, я понимаю, но я…
— Нет, — я слегка покачала головой. — Нет, ты имел право быть расстроенным, но я не об этом веду речь. Это не то, за что я извиняюсь.
Его брови приподнялись.
В груди у меня всё болело.
— Я знаю… Я знаю, что часть тебя нормально относилась к мысли о том, что у нас будет ребёнок. Я понимаю, что часть тебя даже испытывала радостное волнение, несмотря на всё остальное, и мне жаль, что, в итоге, это оказалось не тем, что происходило. Мне жаль, что всё было так, а не…
— Прекрати, — Айден склонил свой лоб к моему и скользнул своими сильными руками вверх, обхватывая мои щеки. — Ты не должна извиняться. Никогда. Ты поняла меня? Ничего из случившего не является твоей виной. И ты не сделала ничего неправильного. О чем мы думали? Это не важно.
— Ты должен быть разочарован, — прошептала я, обвивая пальцы вокруг его запястий.
— Никогда, — поклялся он. — Если уж на то пошло, я расстроен, что это случилось с тобой. Я чертовски взбешен из-за этого, но, Алекс, у нас впереди вся жизнь, чтобы вновь завести тот разговор и почувствовать себя также снова.
У меня перехватило дыхание.
— Ты прекрасен.
— И ты знаешь, что это не так.
— Это так.
Позади нас послышался звук прочищаемого горла, и затем Аполлон произнес: