Боги… я никогда не видела такого прежде. Я выглядела как лоскутная кукла.
Я вышла из душа, мои ноги тряслись, я повернулась боком. Спина была еще хуже. Вдоль позвоночника окраска была темнее, где было разбито много позвонков. Все кости были сломаны или повреждены кровеносные сосуды. Когда это случилось со мной, было очень много боли.
Аполлион или нет, я не могла поверить, что пережила это. Это казалось нереальным.
Онемение в моей груди распространялось как на дрожжах. Может я была поражена увиденным, я знала, что это мое тело, оно так выглядело, но знание этого спряталось под двумя слоями.
Странная отметка на спине, ближе к бедру, привлекла мое внимание. Бледно-розового цвета, она выделялась из общей картины шрамов.
Протерев зеркало, я повернулась, чтобы лучше рассмотреть отметку на нижней части спины. У меня отвисла челюсть. Святой Аид держал хоккейные клюшки, рисунок имел четкие очертания.
— Какого черта?
— Алекс?
Послышался голос Айдена из спальни.
— С тобой там все в порядке?
Сердце бешено колотилось, я схватила полотенце с вешалки и обернула вокруг себя. Это была последняя вещь, которую я хотела, чтобы Айден увидел. Я открыла дверь и надеялась, что выражение моего лица было обнадеживающим.
— Да, все хорошо.
Выражение его лица говорило, что он не поверил мне, а потом он скользнул взглядом по мне. Не полотенце привлекло его внимание, слишком много плоти было открыто. Глубоко внутри, я знала, почему его губы сжались. Я знала это, когда он смотрел на меня, не мое тело заставило его замереть.
Это была паутина шрамов, которые теперь покрывали почти каждый дюйм моего тела, и это был первый раз, когда он увидел их во всей красе.
Смущение затопило мои щеки жаром. Были шрамы и раньше — от укусов демонов и, конечно, от ножевого ранения, но не такие. Это было уродливо, правда, уродливо. Больше никак не скажешь.
Он встретился со мной взглядом, я не могла стоять и смотреть на эмоции, вспыхивающие в его серебряных глазах, или продолжать разговор дальше.
Быстро пройдя через комнату, я схватила свежий комплект одежды, который он положил на кровать, быстро развернулась, и чуть не падая, направилась обратно в ванную.
— Я скоро буду.
— Алекс…
Я закрыла дверь прежде, чем он что-то сказал, что было бы благосклонным и так типично для Айдена, но я знала лучше.
Это не было нормальным. Это тело, черт возьми, не было больше красивым, я была не настолько глупа, чтобы поверить в это.
Слезы душили меня, я сорвала полотенце и бросила его на пол. Было глупо расстраиваться по этому поводу, это не была проблема из топ-списка-навалившихся-проблем сейчас, но проклятье, в груди горел огонь.
Одевшись, я посмотрела на дверь. Слезы не капали, но вторгшееся онемение распространилось, оставляя за собой худшие из эмоций: гнев и боль.
И страх и беспокойство.
Глава 2
Кто же знал, что светящиеся глаза могут заставить всех присутствующих в комнате людей быть на взводе? Все, даже мой дядя, не могли перестать пялиться. Или может быть, дело было в моем лице, которое сделало их болезненно завороженными. С расстояния шрамы не были так заметны, но после того, как Айден уверил всех собравшихся, что я не была психотиком, каждый поприветствовал меня лицом к лицу.
Объятия были… ах, неловкими.
Даже объятия Дикона были неестественными, и, похоже, это был полный отстой, раз уж он не острил и не прикалывался. Я не знала было ли этому потому, что они беспокоились о моих повреждениях или потому, что они боялись, что я спущу Аполлиона на них и сверну им шеи, когда они меньше всего этого ожидают. Как бы мне хотелось, чтобы здесь была Леа. Она бы просто вышла и заявила бы, о чем все на самом деле думают, не испытывая угрызений совести из-за этого.
Но Леа не продефилирует в комнату. Леа была мертва, и внезапная резкая боль, которая сопровождала мысли о ней, не уменьшилась ни на йоту.
Мы находились в комнате отдыха, близ главного здания академического кампуса. Она была практически идентичной той, в которой я нашла Калеба в тот день, когда вернулась на Божественный остров, за исключением того, что эта комната была оснащена более красивой мебелью и куда большим телевизором.
Карамельный оттенок щек Оливии был слегка бледнее, чем обычно, когда она отступила от меня на шаг назад, её волнистые волосы были убраны назад и на макушке затянуты в тугой конский хвост.
— Как ты себя чувствуешь?