Обожженный полукровка, пошатываясь, плелся по коридорам вслед за колонной людей, орков и гномов с оборотнями, временами замирал на месте с легкой улыбкой и касался стен. Оборотни постоянно оглядывались на полукровку, бросая полные надежды взгляды, но полукровка, казалось, ничего вокруг не замечал. Шел позади остальных в полном одиночестве и что-то непонятное бормотал себе под нос.
– Это не работает, это тоже в отключке, это работает через пень колоду, с этим худо, а тут вообще никак. Итог – я в полной и глубокой… – полукровка бросил голодный взгляд на двух стражников, бредущих сзади. Губы расплылись в улыбке, обнажая клыки. – но поправимой засаде.
Полукровка вдруг встрепенулся, пошатываясь, нагнал Язуллу и Чатлана, обняв двух друзей за плечи, чем заставил содрогнуться, посмотрел в глаза воину. – Язулла, друг мой ситцевый, мы вообще, где и что творится вокруг?
Язуллу всего передернуло от голодного взгляда белых глаз остановившихся на его шее, полукровка шумно сглотнул слюну и с трудом перевел ожидающие ответа глаза ему в глаза.
– Мы на арене, мог бы давно догадаться. – буркнул воин, но полукровка не отставал, продолжал смотреть Язулле в глаза, ожидая продолжения, но не дождавшись спросил.
– Язулла, я, конечно, понимаю, что воин обязан быть немногословным, но развяжи, пожалуйста, свой язык и просвети меня сирого и пока еще убогого, что за арена и что за самоубийцы топают впереди и сзади, с оружием которые?
Язулла переглянулся с Чатланом и начал отвечать.
– Мы находимся на арене, точнее в казематах арены Кату-Киарского Халифата, о ней знают все на Северье. – полукровка кивнул. – Сюда направляют всех опасных преступников, независимо от происхождения и расы.
– Нас чего, гладиаторами сделали?
– Не знаю, кто такие гладиаторы, но мы теперь "идущие на свободу".
– Поясни, а то что-то до меня не доходит пока?
– Понимаешь, в Халифате есть древняя традиция арены. У нас запрещена смертная казнь, вот преступников отправляют сюда, где они бьются насмерть группа на группу, до тех пор, пока не остается одна единственная, которая получает полное прощение и свободу. Выступления идущих на свободу проводят публично, взимая мизерную плату.
– Прикольно, одним выстрелом нескольких зайцев: публично казнят преступников чужими руками, перевоспитывают оставшихся в живых, чтобы были в последствии тише воды, ниже травы. Зашибают деньгу, и одновременно публичными боями охлаждают горячие головы, ненавязчиво показывая, что с ними будет, стоит только преступить закон. Наверняка еще и тотализатор организовали. – полукровка задумался. – Это что получается? Те тушки, что остались на арене – наши противники, ну а те, кто здесь – наша группа, так? – Язулла кивнул, полукровка вновь взглянул на стражников и вопросительно поднял остатки бровей.
– Люди с оружием – стражники арены. – Язулла презрительно поморщился – Зажравшиеся сволочи, забывшие, что значит быть воином и как нужно относиться к своей службе.
– Это-то я вижу, упитанные бычки с ржавыми железяками в ножнах, но меня интересует, почему их всего четверо и почему мы идем, словно безвольные бараны, а не отрываем головы этим самоубийцам, прорываясь на свободу? – Язулла изумленно посмотрел на полукровку.
– Ты чего?! Традиции арены гласят – Стражники в коридорах каземата неприкосновенны, нас тут же объявят поправшими древние традиции, начнут охоту по всему халифату! Да что я говорю, на арену стянут все войска до последнего воина халифата, нас даже не будут брать живьем, просто изрубят на куски и сбросят в проклятые земли. Продадут в рабство весь род, к тому же просто выбраться отсюда весьма проблематично. Слишком узкие и длинные коридоры, куча дверей с решетками, а главное один выход и магические оповестители, реагирующие на смерть. Стоит только стражнику умереть, как дежурный маг будет немедленно оповещен и все воины и маги подтянутся к единственному выходу с арены, а там окажешься во внутреннем дворе, простреливающемся со всех сторон.
– Жестко, а то, что там будут маги вообще фигово. И чего, хочешь сказать, что никто и никогда не пытался вырваться, сбежать?
– Пытались, конечно, только уж очень давно, более полутора тысяч лет никто не пытался, и тебе не советую, свои же убьют. Если кто-то пробует сбежать, всю группу выпускают на арену без оружия и передышки, ведь согласно традиции арены, группа бьется только один раз за день.
– Понятно, значит, смиряют жесткими правилами, а главное надеждой на свободу, умно, весьма умно. – полукровка вновь задумался, пробежался сожалеющим взглядом по стражникам, затем встрепенулся, посмотрел Язулле в глаза. – Слушай, а стражники вообще неприкосновенны или есть какие-то лазейки? Понимаешь, мне позарез нужно парочку этих толстопузиков прикокнуть, просто вилы как надо! – Язулла содрогнулся – Негостеприимно у вас тут, стоило только из портала выйти, как на меня набрасываются какие-то перекачанные и размалеванные мордовороты с тоненькими голосками. Не слушая извинений, начинают махаться железками, а стоило их положить, немножко полюбоваться голыми барышнями, как какой-то пентюх пытается сделать из меня пропеченную курочку в собственном соку, да удачно так, что и башку свернуть не успел. – полукровка посмотрел на побледневшего Чатлана. – Мне вообще-то все равно, могу и вас шлепнуть, но тогда могут полезть в драку остальные, и я останусь в одиночку, а этого хотелось бы избежать. Я из такого далекого далека, что информация, а главное источник этой информации мне жизненно необходим.
Язулла вновь переглянулся со слегка пришедшим в себя Чатланом, перевел задумчивый взгляд в потолок и принялся о чем-то размышлять.
– Ну-у, – неуверенно протянул Язулла – слышал как-то, что стражники иногда избавляются от конкурентов в казематах заталкивая бедняг в камеры. Ведь в традициях сказано, что стражники неприкосновенны в коридорах, но о камерах ничего почему-то не говорится, и я никогда не слышал, чтобы такую группу казнили или хоть как-то наказали.
– Да они собственно никогда в камеры не входят, а на арену только рабы. – подал голос Чатлан, окончательно пришедший в себя.
– Отлично. – полукровка мечтательно улыбнулся – Ладно, мужики, пойду, поболтаю со стражниками немного.
Полукровка отстранился, покачнулся и ухватился за стену, чтобы не упасть. Стражники насторожились. Полукровка, блаженно улыбнувшись, припал к стене, словно пытался обнять каменные блоки, начал непонятно кому ласково лопотать.
– Ну, мой миленький, давай, поделись еще. – потеснее прижался к стене и уперся в нее лбом, оставляя кровавые разводы. – Сегодня столько народу было, ведь запасся на несколько дней вперед, давай же отдай чуть-чуть, ну чего тебе стоит? – стражники переглянулись, Чатлан сочувственно покачал головой. – Все рано она тебе не нужна, ведь подкармливал по чуть-чуть все это время, не дал сдохнуть. Ну же, мой хороший, я потом тебя заберу, слово даю! – полукровка содрогнулся, застонал от наслаждения, некоторым привиделась темная дымка, окутавшая его на несколько мгновений. Стражники начали неуверенно приближаться – Вот спасибо, золотце мое, обязательно заберу, я добро не забываю.
Полукровка отстранился от стены, весело посмотрел на насторожившихся стражников.
– Привет доблестным воинам, как сегодня ставки, кто-нибудь выиграл?
Стражники расслабились, один из них сокрушенно покачал головой и неожиданно ответил. – Сегодня не получилось ставку сделать, служба, чтоб ее! – полукровка сочувственно покивал головой и заговорщицки приблизился.
– Вот что я вам скажу, мужики, завтра обязательно поставьте на нас, слышали ведь, что порвали всех. – стражники вновь переглянулись, в глазах загорелся огонек алчности. – Ставьте, ребята, не прогадаете, клык даю. У нас в группе подобрались сплошь звери, только вон те трое громил красноглазых чего стоят, остальные тоже не легче.