- Глава Совета? - глаза Лауры округлились, она даже присвистнула. - Вот это да! Ну и повезло же ей!
Да эта натурщица, кажется, насмехается над ним. Кавалли нахмурился.
- Мой сын, Марк-Антонио, ведет семейное дело по торговле кораблями и вскоре получит место в Сенате.
- Вы, должно быть, гордитесь обоими, - в голосе девушки звучала уже не насмешка, а, скорее, тоска.
"Видимо, порой она думает о покинувшей ее матери и отце, которого и вовсе не знала", - решил Сандро.
- А ваша жена? - поинтересовалась Лаура.
- Она умерла, - бесстрастно ответил Сандро.
- О, извините... Вы ее любили?
- Мы поженились, когда мне было пятнадцать лет. Брак был заключен по соглашению между родственниками, - Сандро скорчил гримасу, воспоминания нельзя было назвать приятными.
Ему не довелось выбирать себе невесту. Решение за него приняли родители, и он повиновался - не столько их воле, сколько своему собственному непреклонному чувству долга.
- Я получил ее персидские специи, она - мое муранское стекло.
- И долго вы уже вдовствуете, мой господин?
- Жена умерла двадцать лет назад, - Сандро провел носком башмака по мраморному полу. - Не знаю, почему я вам об этом рассказываю.
- Каждому иногда бывает необходимо выговориться, снять камень с сердца.
- Нет у меня на сердце никакого камня, мадонна.
Лаура усмехнулась.
- Странно! Я думала, невозможно не согласиться с очевидным утверждением. Но... отчего же умерла ваша жена?
- Вы хотите знать, не были ли причиной смерти роды, болезнь или самоубийство?
Сандро хотелось высечь натурщицу: она заставила его заново пережить позор прошлого.
- Вас интересует, не был ли я слишком скуп, прижимист и не волочился ли за другими женщинами, не так ли?
- Мой господин, если вы не желаете отвечать мне...
- Это случилось при взрыве Арсенала в 1532 году. Кто-то поджег магазин, в котором продавался порох, - он выглянул в окно. - Вон там, в восточной части города, двадцать лет назад находился Арсенал.
Сандро снова вспомнил панику, ужас и боль, охватившие его в ту ночь.
- Не понимаю, мой господин, что такая благороднейшая синьора, как ваша жена, могла делать в этой части города.
Страж Ночи в упор посмотрел на собеседницу.
- Она пошла туда, чтобы встретиться со своим любовником, галеотто.
- Любовник вашей жены был гребец с галеры? - у Лауры перехватило дыхание.
- Да. Вы потрясены, мадонна? Полагаю, вы догадываетесь, сколь мало приятных чувств испытывает мужчина, узнав об измене жены.
Натурщица бросила на него лукавый взгляд.
- Я думала о другом: в чем заключалась природа вашего несоответствия?
- Несоответствия?.. - краска гнева залила лицо Сандро до корней волос. - Почему вы думаете, что я в чем-либо не соответствовал жене?
- Ну, должна же была быть какая-то причина, почему ваша жена обратилась к другому мужчине за утешением.
Сандро был настолько потрясен словами девушки, что не сразу подыскал ответ. Никогда прежде никто не осмеливался предположить что-либо подобное, хотя в глубине души он понимал: в замечании Лауры есть доля истины. Раздраженный беседой и отсутствием Тициана, встретиться с которым ему было крайне необходимо, Сандро погрузился в угрюмое молчание.
- Простите, что вмешиваюсь, - сказала Лаура.
Но, видно, вмешиваться в чужие дела было неотъемлемой чертой ее характера - она тут же с неослабевающим интересом принялась расспрашивать его о том, что не касалось ее ни в какой степени.
- Мне так хочется, чтобы вы рассказали о очередном преступлении, расследуемом сейчас вами!
- Да что у вас за интерес к моим делам?!
- Интерес художника! Не могу же я писать портреты, не разбираясь в людях! А это преступление, оно...
- Нет! - Сандро резко взмахнул рукой. - Если я вам расскажу о нем, то вы уже не останетесь столь юной и прекрасной, какой мне кажетесь сейчас.
Девушка замерла, вино же тонкой струйкой продолжало литься в бокал. Впервые Кавалли увидел Лауру совершенно неподвижной, подобно Данае, с таким мастерством изображенной Тицианом, пылкой и восторженной, как олицетворение неземного очарования.
- Мой господин... - прошептала натурщица, заметив, что вино, переполнив бокал, льется на стол.
Вдруг она бросилась к нему и, прежде чем Сандро успел сообразить, что происходит, Лаура уже обняла его за шею и, приподнявшись, нежно поцеловала в губы.
Отклик его тела оказался молниеносным. Могучее примитивное желание захлестнуло Стража Ночи. Лишь усилием воли, закаленной годами, ему удалось заставить себя отступить подальше от девушки.
У Лауры были влажные полные губы, в глазах светилось удивление.
- Мой господин, простите, я, кажется, забылась.
- И мне так показалось, надеюсь, что ничего подобного не повторится.
- Просто раньше ни один мужчина не заботился обо мне так, никого не тревожили мои чувства, - Лаура прижала руку к груди. - Я тронута, мой господин. Вы добрый и...
- Нет, - поспешно возразил Сандро, - дело всего лишь в том, что я не люблю, когда в мои дела вмешиваются чрезмерно порывистые юные натурщицы.
- Очарователен, как всегда, Сандро? - донесся от дверей веселый голос. - Страж Ночи должен уметь найти подход к любой женщине!
- Маэстро! - не обратив внимания на насмешливое замечание вошедшего, Кавалли с протянутой рукой направился к Тициану Вечеллио, самому знаменитому художнику Венеции. - Я думал застать вас дома, но обнаружил в студии лишь одну юную девушку.
- Вижу, вы познакомились с Лаурой.
- А вы, как я вижу, теперь разыскиваете натурщиц по монастырям!
- Господин только что закончил рассказывать мне о своей покойной жене, - вставила Лаура.
Брови Тициана удивленно приподнялись. Он знал, что Сандро имеет славу человека скрытого, и удивился: как только ей удалось вызвать его на откровенность!
- А голубя вы принесли? - спросила Лаура.
Приподняв край накидки, она грациозно прошла мимо мужчин.
Тициан снисходительно улыбнулся. Темноволосый, с острой бородкой, внушительного телосложения, с врожденной грацией, он напоминал сатира, созерцающего очередную добычу.
- Вместо голубя я принес... - художник жестом подозвал слугу.
Круглолицый, с живыми глазами мальчик лет двенадцати вошел в студию. Под мышкой он держал маленькую темношерстную дворняжку.
- Какая чудесная собачка! - воскликнула Лаура, присев и хлопнув себя по коленям.
Собачонка выскользнула из рук мальчика и засеменила к ней, виляя хвостом. Она взобралась к девушке на колени и принялась лизать ей лицо.
- Какой милый песик! - продолжала восхищаться Лаура.
Сандро с отвращением отвернулся.
- Стражу Ночи не дозволено любить собак? - добродушно укорила натурщица. - Подойдите же и почешите это очаровательное существо за ушком!
- Когда же он в последний раз играл с собакой? - пытался вспомнить Сандро, подходя к девушке. - Да и было ли такое вообще?
Дворняжка от Лауры бросилась к Кавалли. Ее внимание привлек высокий сапог. Маленькие острые зубы прокусили тонкую кожу обуви и впились в большой палец на правой ноге Сандро.
- Черт возьми! - ругнулся он, стряхивая пса со своего сапога.
Собачонка повисла в воздухе, но не ослабила хватку, лишь издала негромкое рычание.
- Ради бога! - отбивался Кавалли. - Эй! Кто-нибудь! Отцепите же от меня это животное!
- Не обижайте малыша, - сказала Лаура.
- Малыша...?
- Да не размахивайте вы так ногой!
Пробормотав что-то ласковое, она обняла злобно ворчащего щенка и оттащила подальше от ноги гостя.
Заворчав, песик подбежал к плащу обидчика, небрежно приподнял заднюю лапу и обмочил дорогую алую подкладку.
Сандро закатил глаза:
- У меня с утра было предчувствие, что день сложится неудачно!
Все еще смеясь, Тициан смахнул с лица слезы.
- Что вы сказали, мой друг?