Порывы ночного ветра несли в лицо гарь, пепел и вкус крови. Где-то слева гремела артефактная пушка Пламенников — наугад, по предполагаемым маршрутам движения врага. Справа, за башней, слышались команды — кто-то из молодых стражей слишком громко отдавал приказы.
Юрг не вмешался. Он смотрел на долину.
И тогда он увидел их.
— Что за… — вырвалось у него.
У подножия стены, в мёртвом секторе, где даже огонь щитов не дотягивался, начали шевелиться тени. Плотные, четырёхногие, извивающиеся. Сначала — несколько. Потом — десятки. И сотни.
Но это были не гибриды.
— Твари… — прошептала Марна, приподнявшись на цыпочки. — Обычные. Старые. Наши…
— Они что, сражаются с гибридами? — второй страж, Рион, едва не выронил арбалет.
Глаза их не обманывали.
Старые твари — привычные, знакомые, пугающе-надёжные чудовища из альбигорских трактатов, с металлическими шипами и чёрными панцирями — вышли из тени и вгрызались в ряды гибридов.
— Смотри! — крикнул кто-то. — Вон он!
Юрг шагнул к самому краю стены, проигнорировав выкрик. Его глаза — в прошлом охотника, бойца и разведчика — уже вычленяли нужное. Среди сумятицы вражеской толпы, в кольце чужих созданий, двигалась фигура. В броне, покрытой пылью и кровью. В знакомой броне. И с артефактным клинком.
Юрг узнал его сразу.
— Драть меня с перцем, это же Хал!
Бастард Доминуса, вполне себе живой — скакал верхом на одной из самых страшных тварей, что Юргу доводилось видеть. Огромная, трёхглазая, с костяным хребтом и щупальцами на морде. И слушалась. Подчинялась ему, как боевой конь.
Юрг видел, как Ром на своем исполине ворвался в самую гущу гибридов, и за ним — выстроенные в боевой порядок Высшие твари. А за ними — Охотники, мелкие полуразумные твари, что обычно жили лишь инстинктом…
Юрг жестом подозвал Марну:
— Ты остаёшься, держите третий ярус.
— А вы?..
— А я попытаюсь убедить коменданта, что мы только что получили шанс отбиться.
Штаб находился в центральной башне, под слоем артефактных щитов. Когда Юрг ворвался внутрь, Варейн уже спорил с Салине. Голос его был громкий, надтреснутый:
— Мы не будем использовать последние резервы на подпитку барьера! Это выиграет нам не больше пятнадцати минут, зато обесточит весь Лазарет!
— Если щит рухнет, от Лазарета тоже ничего не останется. От всего Элуна ни хрена не останется!
— Варейн! — Юрг возник в дверях и ухватился за косяк, переводя дух. — Вам нужно услышать то, что я скажу.
— Говорите, командир.
— Мой страж Ром, который сорвался со стены, жив. Он в долине. И я не знаю, как, но… Он привёл армию тварей сражаться против гибридов.
Молчание. Даже маги Белоткани на миг замерли. Салине удивленно приспустила полумаску.
— Повторите, командир, — тихо сказал Варейн.
— Он… подчинил их. Тварей старого типа. Они сражаются с гибридами, окружают их.
Комендант печально усмехнулся.
— Вы хотите, чтобы я поверил, что одни твари пришли спасать нас от других? Быть может, вам стоит передохнуть, командир?
Юрг покачал головой и уставился на магистра Салине, ища поддержки.
— Нет. Но пока гибриды заняты, мы можем ударить с другой стороны. Зажать их в тиски между горами, фортом и войском тварей. Если не сейчас — то уже никогда. Одно я знаю точно. Этот Ром, кажется, способен на всё.
Комендант медлил, словно не мог поверить своим ушам.
Салине встала. Тихо, но в её голосе звучал холодный металл:
— Я подтверждаю. Ром уникален. Он несколько раз выживал там, где никто бы не выжил. Не удивлюсь, он и правда способен чувствовать этих существ. И господин Ной сказал верно — другого шанса на попытку отбиться у нас не будет. Форт не продержится до рассвета.
Варейн долго молчал, затем активировал артефакт связи и вывел картинку происходящего перед станами. Много рассмотреть не вышло, но все в зале убедились, что бой между двумя видами тварей и правда происходил прямо в этот момент.
— Тогда готовимся к контратаке, — вздохнул комендант. — В любом случае все мы трупы до рассвета. Помощь из Альбигора не успеет. Так что хотя бы погибнем с честью.
Юрг не стал улыбаться. Но в его глазах появилась решимость. Он повернулся к выходу.
— Я сам поведу авангард, — добавил Варейн. — Если я поведу людей к тварям, то должен разделить их участь.
Гул артефактов пронёсся над всей долиной.