Фанфары ударили внезапно. Толпа вздрогнула, и весь зал затаил дыхание.
Вынос знамен — всегда спектакль. Первыми вышли знаменосцы: серебряный серп Лунорождённых, огненный клинок Пламенников, спираль Белотканников… и два главных штандарта — Элуна и Альбигора.
Герцог появился последним. Как всегда, в чёрном. Его сопровождал почётный караул: Гвардия в чёрных с серебром плащах.
Варейн ступил на возвышение. И в этот момент весь весь зал замер. Тишина стала такой густой, что её можно было зачерпнуть ложкой.
— Народ Альбигора, — начал Варейн. — Далеко за этими стенами остался пепел. Там — смерть. Там — боль. Там — имена, что больше не откликнутся.
Молчание. Ни шелеста, ни кашля.
— Но Элун устоял, — продолжил Герцог. — Не потому что мы были сильнее. И не потому что у нас было больше оружия и магов. Элун устоял, потому что люди в нём были вместе.
Он бросил взгляд в сторону Пламенников. Потом — на нас, Лунных стражей. Потом — в конец зала, где стояли представители Белотканников.
— Память павших будет жить, пока жива воля, — сказал он. — И каждый, кто стоял на стенах, кто сражал гибридов, кто нёс воду раненым, кто жертвовал собой, закрывая бреши — уже вписан в летопись. Не на бумаге или в камне. Это останется в нашей крови.
Мы — те, кто вернулся из Элуна — склонили головы.
— Альбигор выстоит против любой угрозы, если станет единым, — продолжал Варейн. — Враг у ворот не делит нас на родословные. Он жрёт всех без разбора. И если мы не научимся уничтожать его вместе — он сожрёт нас всех, по одному.
Он замолчал. И на несколько долгих секунд в зале не раздалось ни звука. Я слышал только биение собственного сердца и тихий гул защитных артефактов.
И в этой почти священной тишине за моей спиной раздался шёпот:
— Говорит как сектант. Ещё и с тварями брататься вздумал. Говорю вам — опасения не напрасны. Это приведёт нас в хаос и бездну…
Я повернул голову. Медленно. Почти лениво.
Мелисар Граунт. Узкое лицо, с тонкими, почти женскими чертами, тонкая усмешка. Рядом с ним стоял старый барон Тардел. И несколько представителей старых семей, переживших уже не одну волну перемен и потому мёртво цепляющиеся за всё привычное.
Я улыбнулся почти дружелюбно.
— Потерпите эту речь, господа, — прошептал я, не оборачиваясь полностью. — Скоро подадут горячее. Обещаю — вам понравится.
Граунт ничего не ответил. Только его левая бровь дрогнула. А герцог меж тем уже поднял руку, завершив речь.
Нас пригласили на торжественный ужин.
Банкетный зал был роскошен. На потолке плыла иллюзия — проекция неба, с тонкими нитями движущихся зкомет и легчайшим мерцанием северных сияний. Над мраморным полом парили едва уловимые артефактные узоры, которые реагировали на шаги: каждый гость оставлял за собой лёгкий след — алый, синий, серебристый — в цветах своего клана.
В центре зала растянулся стол. Нет, не стол — река. Живое течение серебряной ткани, прорезанное золотыми пластинами и фарфоровыми берегами. Места были обозначены именными карточками с символами клана. Моё место сияло знаком Лунных стражей.
Слева от меня посадили Лию. Пальцы девушки нервно теребили уголок салфетки. Я наклонился и негромко сказал:
— Расслабься. Ты отлично держалась весь вечер.
— Но…
— Назад всё равно пути нет.
Она едва усмехнулась, не глядя. Справа от меня расположился барон Рейвель с супругой. Напротив сидел барон Артан, отец Лии. По бокам от него — Мирена Трейн и Юрг Ной. Напряжение висело такое, что брось кто кинул артефакт в середину стола, взрыв был бы покрасочнее любого боя.
Стол ломился от изысканных яств. Серебряные приборы, бокалы — тоньше льда, композиции из цветов: алые лилии Пламенников, тёмно-синие луносветы, золотистые флеры с герба Альбигора.
Закуски тоже впечатляли. Филе аурийского вьюна на подушке из сливового пюре, тарталетки с желе амаранта, сдобренные пыльцой мерцающих кустарников, паштет из печени зверя-капа, запечённый в лепестках горько-сладкого макрина.
Официанты в чёрно-белых ливреях молча наполняли бокалы: виноградное золото с севера, почти чёрный рубин из предгорий, прозрачный настой с плавающим внутри лепестком фиалки. Я выбрал фиолетовое вино.
Люди шептались, смеялись, переглядывались, вели непринуждённые беседы. Я поймал на себе взгляд Мирены Трейн. Она едва заметно кивнула. Юрг сжал кулак. Лия коснулась моего плеча. Всё было готово.
И тогда в зал вошёл герцог Варейн. Почётный караул выстроился по периметру. Все поднялись.