— Где же я тебя, гадину, видела? — процедила она и бросилась к стеллажу.
Пальцы скользили по корешкам. Одна книга — мимо. Вторая — тоже. Третья — стоп. Она рванула её с полки, бросила на стол. За ней легла ещё одна. Потом ещё. Фолианты падали, разворачивались, шуршали страницами, как листья в урагане.
Салине торопливо перелистывала страницы и вдруг остановилась.
— Есть, — прошептала она.
На странице из справочника по магико-инженерным техникам Ордена Белой ткани красовался тот же символ. Только здесь он сопровождался подписью: «коэффициент поглощения нестабильного Ноктиума на единицу массы». Формула с описанием в присущих Белотканникам терминах.
Салине упала в кресло, уставившись на страницу. В её глазах полыхнул не просто интерес. Это была охотничья ухмылка.
— Попались, — выдохнула она.
Пальцы дрогнули. Не от страха. От азарта. Она активировала артефакт записи и начала диктовать:
— Символ использовался в отчётах из лабораторий, где создавались гибриды. Но он же был в документации Белотканников. Значит, кто-то из них или работал там, или передавал знания. А это уже не совпадение. Это след. И, поглоти меня Тьма, я должна была догадаться раньше…
Салине поднялась и подошла к другой полке. Осторожно сняла фолиант в кожаном переплёте. Переплёт с протёртым гербом, едва заметным под пальцами. Надпись гласила: «Орден Белой ткани. Свод магических практик. Для внутреннего использования».
Она зажгла новый артефактный светильник, убрала все бумаги в сторону. Поставила книгу перед собой, открыла первую страницу.
Символ был там.
Точно такой же. В разделе о калибровке тканевых потоков через живую структуру. Обозначен как древний, забытый, используемый только внутри Ордена.
— Вот и нашлась ниточка, — прошептала она и хищно улыбнулась.
Глава 21
Я нечасто бывал на Храмовой улице. Не потому что мне там было нечего делать — просто это место казалось мне чересчур пафосным.
Золочёные повозки с гравировкой кланов, кованые фонари с разноцветными огнями и бесконечные витрины, за которыми артефакты были выложены на подушечках, как настоящие драгоценности. Некоторые из них и правда стоили больше, чем годовой бюджет нашего разведотряда.
«Моссалле» находился как раз на изгибе улицы и занимал сразу три этажа. Его фасад был инкрустирован лунным стеклом, а над входом висел стилизованный герб: артефактный клинок и вилка, перекрещённые на фоне горящей тарелки. С юмором у хозяина, видимо, всё было в порядке.
Меня встретили два официанта, облачённые в бело-серебряные тоги, артефактные браслеты с системами записи заказа. Один из них с уважением склонил голову:
— Господин делегат. Ваша спутница уже ожидает вас в Особом зале. Позвольте вас проводить…
Я кивнул, стараясь не пялиться по сторонам. Впервые за все эти месяцы я не носил форму. Ни эмблем, ни брони, ни даже перчаток. Только вечерний костюм: тёмный, с узором в виде серебряных швов на лацканах, и сорочка оттенка серого угля. Непривычное ощущение.
Мы поднимались по винтовой лестнице, выложенной из белого камня, сквозь залы, полные мягкого света и благоухающей еды. На каждом столе горел маленький артефактный кристалл, поддерживающий температуру блюд. Я заметил парящий торт с вращающимися лепестками, горящий бульон в чаше, и что-то напоминающее рыбу, которая шевелилась… не будучи живой.
Особый зал оказался на верхнем уровне, под стеклянным куполом. Балкон был застеклён артефактным полем: невидимая преграда сдерживала ветер и шум, но пропускала свежесть и свет. Стены переливались синим и серебристым, словно мы сами попали внутрь артефакта.
И она уже сидела там, у столика, облокотившись на руку. Когда Ильга подняла глаза, я на миг задержался в дверях, чтобы запомнить этот образ.
Платье цвета спелого ягодного вина мягко обтекало её фигуру. В ушах — золотые серёжки с красными камнями. Волосы были подняты в высокую причёску, лишь пара прядей сбегали к плечам. Она посмотрела на меня — и медленно, очень по-женски, изогнула уголки губ:
— Ром. Ты сменил шкуру.
Я подошёл ближе, позволив себе усмешку:
— Решил попробовать жизнь без наплечников. Пока не сдуло ветром.
— Знаешь, тебе идёт. Почти не напугал официантов.
Я склонился в поклоне, отодвигая для неё стул, хотя она уже сидела.
— Прекрасная леди, вы расцвели, как ночная роза в свете двух лун. Клянусь, даже тварь бы замерла, увидев вас. На этот раз — от восхищения.
Она фыркнула и хлопнула меня по руке. В глазах девушки снова вспыхнули искорки.