Игра продолжается. Ставки растут. И время истекает быстрее, чем кто-либо предполагал.
Неизвестное место
Время неопределимо
Артур очнулся от ледяной воды, выплеснутой в лицо. Голова раскалывалась, во рту — привкус серы. Он попытался двинуться и обнаружил, что прикован к стене тяжёлыми цепями. Не обычными — на каждом звене пылали руны подчинения.
Камера была круглой, без окон. Факелы на стенах горели зелёным пламенем, отбрасывая неправильные тени. В центре — пентаграмма, нарисованная чем-то бурым. Кровью.
— Проснулся наконец, — знакомый голос. Женский. Насмешливый.
Из теней вышла женщина лет тридцати пяти. Красивая холодной красотой хищника. Чёрные волосы, серые глаза, шрам на левой скуле. И абсолютное семейное сходство с Директором Морган.
— Лилиан Морган, полагаю?
— Какой умный. Сестричка рассказывала, что ты сообразительный. Правда, недостаточно, чтобы избежать ловушки.
— Где остальные?
— Твои друзья? В соседних камерах. Живы. Пока. Мне нужны все осколки целыми для ритуала.
Она подошла ближе, и Артур увидел амулет на её шее — чёрный камень в серебряной оправе, пульсирующий внутренним светом.
— Осколок Иуды?
— Мой личный. Номер тринадцать. Ирония, правда? Предатель среди предателей.
— Что ты планируешь?
Лилиан села на край пентаграммы, скрестив ноги.
— Исправить ошибку двухтысячелетней давности. Иуда принёс себя в жертву ради спасения человечества. Но жертва была напрасной. Разделение миров лишь отсрочило неизбежное.
— И ты хочешь ускорить апокалипсис?
— Я хочу эволюции. Человечество застряло. Ограничено рамками физической реальности. Слияние миров даст новые возможности. Да, многие погибнут. Но выжившие станут богами.
— Классическая песня фанатиков.
Она улыбнулась.
— Возможно. Но у меня есть козырь, которого не было у других фанатиков. Тридцать осколков души Первого Стража. И древний ритуал, способный их объединить.
— У тебя только двадцать семь. Мы сбежим.
— О, я учла это. Видишь ли, есть способ извлечь осколок против воли носителя. Болезненный, но эффективный.
Лилиан щёлкнула пальцами. Дверь камеры открылась, и внутрь втащили Дэмиена Кросса. Музыкант был без сознания, на его теле виднелись следы пыток.
— Начнём с самого слабого. Молодой, неопытный, эмоционально нестабильный. Идеальная жертва для демонстрации.
Она достала ритуальный кинжал. Лезвие было чёрным, покрытым рунами, которые, казалось, шевелились сами по себе.
— Стой! — Артур дёрнулся в цепях. — Возьми мой осколок! Оставь парня!
— Благородно. Но твой осколок слишком силён, укоренился глубоко. Нужна подготовка. А его можно извлечь прямо сейчас.
Лилиан склонилась над Дэмиеном, приставив кинжал к его груди. Начала произносить слова на языке, который царапал слух и причинял боль разуму.
И тут произошло неожиданное.
Медальон на шее Кросса — тот самый, что хранил тайны о Потрошителе — вспыхнул белым светом. Древний артефакт среагировал на угрозу носителю.
Взрывная волна отбросила Лилиан к стене. Кинжал выпал из рук, звякнув по каменному полу. А Дэмиен открыл глаза — но теперь они горели серебряным огнём.
— Глупая девка, — голос был не его. Древний, усталый, полный тысячелетней мудрости. — Думаешь, я позволю тебе завершить ритуал?
— Иуда? — Лилиан поднялась, вытирая кровь с разбитой губы. — Невозможно! Ты разделён!
— Разделён, но не уничтожен. И уж точно не позволю какой-то фанатичке использовать мою жертву в своих целях.
Серебряный свет окутал тело Дэмиена, разрывая сковывавшие его путы. Встав, он/она/оно повернулось к Артуру.
— Время пришло, Страж. Древний договор требует исполнения. Но не так, как планирует эта безумица.
Прикосновение освободило и Артура. Цепи рассыпались ржавчиной, руны погасли. Сила вернулась в тело.
— Что происходит?
— Пробуждение. Истинное. Не воссоединение осколков, а их гармонизация. Каждый носитель должен принять свою часть силы добровольно.
Лилиан зашипела, доставая второй кинжал.
— Нет! Я не позволю! Я готовилась годами!
Но было поздно. Медальон Кросса резонировал с татуировкой Артура. Две части древней души узнали друг друга.
И где-то в глубине здания раздался взрыв. Потом ещё один. И ещё.
— Что это? — Лилиан развернулась к двери.
— Подкрепление, — усмехнулся Артур. — Видимо, я не единственный, кто умеет планировать.