— Мистер Блэквуд, — Элеонора встала рядом. — Вы уверены? Этот… человек. Он не показался мне человеком вовсе.
— Я ни в чём не уверен, Элеонора. Но взгляните на меня. Я хожу. Я могу держать чашку. Могу писать. Если это иллюзия — я готов жить в ней.
— А та девушка? Мисс Синклер? Вы же обещали помочь с её женихом.
Артур нахмурился. В водовороте событий он почти забыл о звонке. О пропавшем фотографе в Уайтчепел. О движущихся тенях на фотографиях.
— Я займусь обоими делами. В конце концов, — он поднял руку, разглядывая игру света на коже, — теперь я снова детектив. Настоящий детектив.
Ключ Перехода пульсировал в его кармане как второе сердце. Древняя татуировка жгла запястье. А где-то в глубине сознания, в том месте, где инстинкт граничит с безумием, Артур Блэквуд знал — обратного пути нет.
Он подошёл к камину, где всё ещё горел огонь. Обычный огонь — оранжевый, тёплый, домашний. Не то чёрное пламя, что вспыхнуло в момент подписания контракта.
Но в глубине, в самом сердце пламени, мелькнуло лицо. Женское, красивое, обрамлённое рыжими кудрями. Маргарет — такой, какой она была до того, как всё рухнуло.
— Прости меня, — прошептал Артур. — За всё.
Видение растаяло. Остался только огонь и воспоминания.
— Готовьте чай покрепче, Элеонора, — сказал он, отворачиваясь от камина. — У меня предчувствие — сегодня будет долгая ночь.
За окном Лондон готовился ко сну. Но в тенях древний город просыпался. И Артур Блэквуд — бывший инспектор Скотланд-Ярда, бывший калека, новоявленный агент Корпорации Баланса — сделал первый шаг навстречу судьбе, которая была написана в его крови задолго до рождения.
В углу комнаты, незамеченная, появилась ещё одна метка. Древний символ, означающий, что договор заключён.
Что игра началась.
Что нет пути назад.
ГЛАВА 3: КОНТРАКТ С ДЬЯВОЛОМ
Лондон, 2025 год
Агентство «Последний шанс», Бейкер-стрит, 221°C
18 февраля 2025 года
23:15
Первая ночь в новом теле была похожа на пытку наслаждением.
Артур Блэквуд стоял у окна спальни, разглядывая свои руки в бледном свете уличных фонарей. Кожа была идеальной — ни шрамов, ни ожогов, ни следов четырёхлетнего ада. Словно время откатилось назад, стерев все следы той ночи в складе на Ист-Энд.
Но это была иллюзия. Или нет?
Он провёл пальцем по предплечью, наслаждаясь простым ощущением прикосновения. Нервные окончания, мёртвые четыре года, теперь передавали каскад сигналов — тепло кожи, текстура волосков, лёгкая дрожь от ночной прохлады. Это было опьяняюще. Это было невыносимо.
Потому что под восторгом новых ощущений пульсировал страх. Страх потери. Страх пробуждения и возвращения к деревянным протезам, к онемевшей плоти, к существованию овоща в инвалидном кресле.
Всё имеет цену, — эхом отдавались в памяти слова Грея. — Особенно чудеса.
Артур прошёл к зеркалу — простое действие, которое ещё утром требовало планирования каждого шага. Отражение заставило его остановиться.
Лицо было его и не его одновременно. Грубые шрамы остались, но стали тоньше, словно время смягчило их резкость. Кожа всё ещё была стянутой, но уже не напоминала плохо натянутую маску. Левый глаз прояснился — мутная пелена рассеялась, вернув миру чёткость и глубину.
Но глаза… В глазах появилось что-то новое. Золотистые искры в глубине зрачков, едва заметные, но несомненно присутствующие. Словно внутри горел крошечный огонь — не разрушительное пламя, что чуть не убило его, а что-то иное. Древнее. Живое.
На левом запястье пульсировала татуировка-дерево. При ближайшем рассмотрении символ оказался невероятно сложным — сотни переплетённых линий формировали узор, который причинял боль глазам при попытке проследить его целиком. Артур коснулся отметки, и по телу прошла волна жара.
Видение ударило без предупреждения.
Лондон горит. Но это не обычный пожар — чёрное пламя пожирает здания, оставляя за собой не пепел, а пустоту. Абсолютную, всепоглощающую пустоту. Люди бегут по улицам, но их тени остаются на месте, отделяясь от тел и обретая собственную волю. Небо раскалывается, словно яичная скорлупа, и сквозь трещины просачивается нечто, для чего нет слов в человеческом языке.
В центре этого ада стоит фигура. Высокая, худая, с лицом, которое постоянно меняется — то молодое, то древнее, то прекрасное, то чудовищное. В руке существо держит предмет, который болит смотреть — то ли ключ, то ли оружие, то ли музыкальный инструмент.