– Надеюсь, что это будет также воспринято большинством населения, в особенности если король будет несомненно готов пожертвовать столь многим для благополучия и защиты города. Например, уверен, что люди будут почивать в своих постелях более спокойно, зная, что др… король неутомимо защищает их от обид. Тут, однако, могут быть нелепые древние… предрассудки… которые будут искоренены непрестанным трудом… при участии всех людей доброй воли.
Он замолк, бросив на них взгляд. Глава убийц позднее рассказывал, что ему доводилось глядеть в глаза многим людям, которые явно были близки к смерти, но он никогда не заглядывал в глаза, так ясно и безошибочно смотревшие в ответ на него из глубин Преисподней. Он надеялся, что ему никогда, как он сказал, в любом случае не придется глядеть в подобные глаза еще раз.
– Я перехожу, – сказал Обычный, каждое слово медленно всплывало на поверхность, как пузыри в сыпучем песке, – к вопросу… королевской… диеты.
Настала ужасающая тишина. Они слышали легкий шорох крыльев позади них, а тени в углах сгустились и стали ближе.
– Диета, – сказал глава воров осипшим голосом.
– Да, – сказал Обычный. Умильность читалась на его лице. Голос, от большой натуги, сильно скрипел. Глава убийц когда-то слышал слово «разинутый» и хотел знать, когда его правильно употреблять для описания чьего-либо выражения лица, но сейчас он это узнал. Именно такое выражение приобрело лицо Обычного, являвшее собой ужасающе разинутую ухмылку человека, пытающегося не слышать слов, которые произносит его собственный рот.
– Мы, э-э, мы думали, – сказал глава убийц, очень осторожно, – что др… король должен заняться устройством своих дел в течение ближайших недель.
– Ах, но плохая пища, понимаете. Плохая пища. Бродячие животные и тому подобное, – сказал Обычный, упираясь взглядом в крышку стола. – Очевидно, в случае с королем, подобный подручный корм не может быть более приемлем.
Тишина нарастала и стала почти осязаемой. Советники с трудом обдумывали, в особенности блюдо, которое они только что съели. Появление огромного торта с большим количеством крема только помогло им сосредочиться.
– Э-э, – сказал глава торговцев, – сколь часто бывает король голоден?
– Все время, – сказал Обычный, – но кушает один раз в месяц. На самом деле это церемониальное событие.
– Разумеется, – сказал глава торговцев. – Вполне может быть.
– А, э-э, – сказал глава убийц, – когда последний раз король, э-э, кушал?
– Простите, что говорю, но он не может нормально питаться с тех пор, как явился сюда.
– Ах.
– Вы должны понять, – сказал Обычный, отчаянно возившийся со своим деревянным ножом, – что простые грабители, подобно обычным убийцам…
– Простите мне… – начал глава убийц.
– Я имею в виду, обычный душегубец… здесь нет удовлетворения. Истинный смысл королевского кормления заключатся в том, что он должен быть… актом единения между королем и подданными. Возможно, это просто жизненная аллегория. Укрепление тесных связей между короной и сообществом.
– Обусловленная природа трапезы… – начал глава воров, потрясенный собственными словами. – Мы будем говорить о юных девах?
– Чистые предрассудки, – сказал Обычный. – Как вы понимаете, он бессмертен. Более важно, разумеется, семейное положение. И общественный класс. Я верю, что-то можно сделать со смрадом. – Он склонился к ним, в его голосе зазвучала скрытая боль и настойчивость и, как заметили они, впервые он обрел свое истинное звучание. – Пожалуйста, задумайтесь на этим! – прошипел он. – Только одну в месяц! Взамен за столь большие блага! Семьи людей, приближенных к королю, Тайные Советники, вроде вас, не будут, разумеется, приниматься в рассмотрение. А когда вы обдумаете все альтернативы…
Они не обдумывали все альтернативы. Им вполне хватило обдумать только одну из них.
Тишина обволакивала их по мере того, как говорил Обычный. Они избегали глядеть друг другу в лицо, из боязни увидеть себя, как отражение в зеркале. Каждый думал: кто-то из присутствующих вскоре бросится что-нибудь говорить, протестовать, а тогда я пробормочу слова одобрения, но сейчас лучше не говорить ничего, я не столь глуп, но без сомнения пробормочу весьма твердо, так что другие не будут сомневаться в полном неодобрении, потому что в подобные времена всем порядочным людям следует встать поближе и прислушиваться…
Но никто ничего не сказал. Трусы, подумал каждый из них.
И никто не прикоснулся к пудингу, а также с кирпич толщиной шоколадных конфет, поданных на десерт. Они просто слушали с ужасом, краснея и бледнея, а Обычный продолжал бубнить, а когда их отпустили, то они попытались разойтись поодиночке, так чтобы не нужно было говорить друг с другом.
За исключением главы торговцев. Он обнаружил, что покидает дворец с главой убийц, и они шли бок о бок, осторожно пытаясь обогнать друг друга. Глава торговцев пытался увидеть во всем светлую сторону; он был из тех людей, которые затевают петь песни, когда дела принимают крутой оборот.
– Вот так-так, – сказал он. – Теперь мы Тайные Советники. Просто удивительно.
– Гм-м, – сказал убийца.
– Хотел бы знать, в чем разница между обычными советниками и тайными советниками? – громко вслух поинтересовался торговец.
Убийца бросил на него сердитый взгляд.
– Думаю, – сказал он, – разница в том, что от вас ожидают, что вы будете жрать дерьмо.
Он опять уставился на свои ноги. В голове у него всплыли последние слова Обычного, когда он пожимал вялую руку секретаря. Он хотел знать, не слышит ли кто-нибудь еще их разговор. Вряд ли… это были только слова, но и определенное состояние. Обычный просто шевелил губами около них, в то время как вглядывался в лунообразное лицо убийцы.
ПОМОГИ. МНЕ.
Убийца затрясся от страха. Почему он? Насколько он мог понять, был только единственный вид помощи, который он был способен оказать, но немногие люди просили его оказать самим себе. На самом деле они обычно платили большие деньги за то, чтобы вручить ее как неожиданный подарок другим людям. Он хотел знать, что случилось с Обычным, что сделало любую альтернативу лучше…