– Там нас уже ждут олду, – Кургай указал пальцем в чащу деревьев.– Они просто так от нас не отстанут.
– Пробежим вдоль обрыва. А затем свернем, – уже на ходу бросил Большой Воин, остальные последовали за ним.
Бежали долго, хотелось сбить со следа врагов, которые явно их поджидали, наконец, они свернули в лес и осторожно двинулись вглубь его, часто останавливаясь, чтобы вслушаться в тишину, чтобы вглядеться в лесную гущу.
Деревья стали редеть, и вскоре перед ними раскинулась поляна…
Поляна оказалась обширной, коричневая трава тянулась до леса, который начинался вдали у подножия гор. Сотник долго всматривался в застывшую равнину, пытаясь обнаружить подозрительное шевеление – твари хитры! Наконец он приказал начать движение. Трава плотная с крепким стеблем сковывала ноги, шаги давались с трудом. Потревоженные насекомые, звонко возмущаясь, поднимались пред ним легким облачком. Вдруг Большой Воин увидел впереди черную точку и тут же другую.
– Засада! – невольно вырвалось у него пугающее слово.
Стерглы бросились обратно через лес к обрыву, скатываясь по склону к кустам за которыми начиналось Болото. Твари или олду, как они сами себя называли, вскоре появились над обрывом, а затем длинной цепью принялись спускаться вниз.
Бессмертные требовали, чтобы стерглы любой ценой пытались сохранить свою жизнь, ибо она принадлежит вечным, а стергл не исполнить их волю не может.
– В Болото! – приказал Зэт.
Воины спустились ниже и бросились в заросли. Болото дохнуло влагой и смрадом. Некоторое время они бежали втроем, судорожно сглатывая отравленный воздух, а затем, не выдержав удушья, кто-то повернул обратно. Ударившие вскоре выстрелы сообщили об его дальнейшей судьбе. А Большой Воин бежал. Бежал, путаясь ногами в цепкой траве, царапая лицо о ветки, задыхаясь в испарениях Болота, а когда понял, что все – он больше не может сделать и шага, увидел шима. Маленький зверек не был жителем Болота, и, проверяя внезапно озарившую его догадку, сотник бросился на траву ничком. Над черной, усеянной палыми листьями почвой воздух был вполне пригоден для дыхания и он жадно глотая, напился его досыта.
ГЛАВА 2
Он не видел, не слышал, не помнил … он не знал кто он, и не знал где он… тугая тьма давила, было больно и страшно. Ему казалось, что он лежит в позе эмбриона, и лежит здесь, в нигде, целую вечность, и ждет, лишь догадываясь: что-то должно случится. Вдруг он почувствовал: его слегка толкнули, и он стал двигаться, вначале медленно, затем все быстрее и быстрее, и он понял: скоро будет свет, оказывается он все время ждал, когда же наступит свет… свет ударил неожиданно, ослепляюще.
В Великом пространстве бесшумно вспыхнул огромный яркий шар, из середины которого, вытягивая за собой серебряную нить, вылетела блестящая игла – «МИФ» – сверхтяжелый звездолет, возвращался во Вселенную.
Стресс, вызванный ломающей сознание человека иррациональностью Прамира, жутью чуждой материи, постепенно, покалывая кончики пальцев, уходил. Нат, чувствуя отчаянное волнение, напряженно всматривался в иллюминатор.
– Где они? Как прошли Тартар? Вдруг расчеты оказались неверными, и шторм чужой материи выбросил их к необитаемым островам Вселенной, откуда уже нет пути домой и теперь их ожидает конец – долгий и мучительный.
– Страшно? – Улыбаясь, спросил его Аттисс Мегибу. Высокий, плечистый, с лицом цвета темной бронзы, он массивно возвышался над стандартным креслом.
Нат жал плечами не торопясь признаваться, что было страшно, очень страшно.
– Не переживай, я сам сколько раз проходил Тартар и все с дрожью в коленках – успокоил его Аттисс.
– Да, – согласился Генрих-Четвертый, выбираясь из кресла, – к такому не привыкнешь!
Интелегентный, тонкий в кости он, как и его предки – Генрихи, третий и второй, и, так же как и первый Генрих, по прозвищу Рыжий был знаменит, Нат долго не верил, что он взял его в свою команду…
Создавая помещение исследовательской лаборатории, творцы корабля явно экономили пространство – узкие проходы меж терминалами с разнообразной аппаратурой, консоли рабочих мест стеснены, без обычного размаха гигантских кораблей.
Массивный Аттисс тоже выбрался из кресла и, вытянув вперед руки присел.
– Зачем таких крупных берут в экспедиции – и так тесно? – проворчал Генрих.
– Ты же был не против.
– Так всего ведь не предусмотришь…
На экранах информаторов появилось изображение рубки управления кораблем. Командир звездолета Лен Арет и Иссак – главный вычислитель полета, замерли у Эребуса, голубого кристалла в форме массивной усеченной пирамиды – портала Бортового Центра. Эребус был девственно чист – они потерялись.