Судя по реакции тела Цита на дикий коктейль из Материй, внизу были и накопители Материи Тьмы. Та Тьма, что обеспечивала влияние Астерота на его нервную систему, вступала в конфликт с чужой, и потребовалось личное вмешательство Тёмного. Его воля, подкреплённая Даром и мощью Короля, подчинила поступающую извне Материю. Если б он открыл глаза, то увидел бы, как от вен по телу Цита расходятся щупальца Тьмы, оплетающие уже не только его тело, но и Душу. Каждый новый виток черноты всё сильнее стирал волю ушастика, подминая её под себя.
Перводрево доложило о шевелении внизу, и Астероту пришлось оставить своё детище. Маги под землёй переходили к следующему этапу, а это значит, что вскоре им придётся начать действовать точно и резко.
Сквозь тьму сомкнутых век проступили очертания гигантского зала, высокий потолок которого был сплошь обвит корнями Перводрева. Внизу чуть больше десятка эльфийских фигур, подрагивающих словно нестабильное плетение, стояли, направив раскрытые ладони в сторону замершего в центре Первожреца. Верховный Друид нежился в потоках Материи, напитываясь ей, и даже в видении было видно яркое сияние его Души.
В зал вошло сразу двадцать серых силуэтов. Они были абсолютно пусты, и ни Матерчатое чутьё, ни Дар не выявляли в них чего-то, что позволило бы отличить их от бездыханных трупов. Но определённо это что-то было, ведь именно этим двадцати остроухим была отведена роль жертв. Их выставили ровным кругом между рядом колдунов и Верховным Друидом, и те замерли, то ли не решаясь сбежать, то ли смиренно ожидая своей участи.
От терявшейся во мраке стены отделилось угольно-чёрное облако, быстро принявшее форму эльфийки. Аккуратная фигурка метнулась к ближайшему куску мяса, и за секунду до добивающего удара жертва испустила панический крик, эхом отразившийся от корней Перводрева. Пространство вокруг жертвы озарила бордовая вспышка паники, чуть не ослепившая Дар, и на пол упали алые капли. Вслед за ними слетела с плеч голова, покатившись в центр зала, но чёрный палач не стал наслаждаться зрелищем, метнувшись к следующей цели.
Благодаря Перводреву и его корням, которыми оно чувствовало находящихся в зале эльфов, Астерот видел пусть и немного размытую, но всё же разборчивую картину происходящего внизу. Для продолжения ритуала был нужен немного иной вид энергии, чем дают Материи или их конфликты, и поэтому эльфам требовалась двадцать одна жертва. Но они решили перестраховаться, и в финальный момент, когда двадцатая голова полетела к Первожрецу, все маги наклонились, взяли лежащие под их ногами клинки и синхронным движением проткнули себе грудные клетки.
Сейчас! Астерот, выдернув себя из видения, резко сместил поток Материй и энергии умирающих Душ, буквально выбивая из него Жреца. Того откинуло назад с такой силой, что он влепился в стену и так и остался там висеть, заливая потрескавшийся камень кровью из разбитого затылка. От ударной волны, порождённой резким сдвигом, все декорации для ритуала разметало в стороны: накопители упали со своих подставок и покатились кто куда, убийца двадцати своих сородичей отправился в противоположную сторону от бывшего Верховного Друида, тоже ударившись о стену, правда спиной, а не головой: успел сгруппироваться в полёте. Отрубленные головы так и вовсе разлетелись по всей комнатушке, причудливым кровавым узором расписав пол.
Не давая энергии рассеяться, Тёмный проложил новые каналы, пуская её в тело Цита. Полуэльф пришёл в себя и даже не закричал — неистово заорал, а маг всего одним прыжком оказался у его бьющегося в конвульсиях тела и голыми руками схватился за обжигающе горячие каналы. Вдавив их в грудную клетку длинноухого так, что хрустнула пара-тройка рёбер, он завистливым взглядом провожал втекающую в щуплое тельце мощь.
Перводрево, ослеплённое болью раздираемых энергией тканей, наконец осознало, что Астерот не собирался прерывать ритуал, но уже ничего не могло сделать. Жестокая магия убивала и его, именно поэтому оно так стремилось избавиться от Первожреца. Однако, похоже, это судьба — гигантской коряге суждено умереть.
Но Астерота не трогала эта душераздирающая картина: он был слишком сосредоточен на вознесении Цита. Так как сам эльф был сейчас не способен ни на что кроме дикого ора, — спасибо куполу, висящему над святилищем, который глушит звук, потому что без него тут уже были бы орды Осквернённых, — и даже попытка взять его под контроль не давала желаемого результата. Полуэльф тогда неожиданно резко и дико взбрыкнул, сбрасывая с себя чужую волю, и снова продолжил орать.