Лира, испугавшись, потянулась к моей энергии и окружила троицу тонкими зеленоватыми полосками. Похоже, в критической ситуации она способна выдумать кое-что такое, что даже не сразу становится понятно, что именно. Между тонкими линиями начала проступать из пространства стена, будто по кирпичику складывающаяся из воздуха, и, на удивление, её странная конструкция сработала, защитив их от агонии Осквернённых.
Цит не замечал ни преграды, вставшей у него на пути, ни сгустка абсолютной черноты. Он медленно шёл вперёд, рассекая почти осязаемые волны страданий Осквернённых, и не обращал никакого внимания на извивающиеся под его ногами тела. Некоторым он специально наступал на руки и ноги, видимо, чтобы тем было больнее.
— Лишь терзаниями Душ вы сможете искупить свои грехи перед Священной Рощей! Покайтесь, грешные!
Он воздел руки к потолку, и до того еле светящиеся зелёные прожилки озарили весь зал. В этом месте не осталось больше Тьмы, всё было залито Светом, и от этого кожу Астерота начало жечь. Маг, выругавшись, отошёл к стене и закутался в плащ, тщетно пытаясь спрятаться от сжигающего его заживо Света. Лира, вовремя увидев его мучения, расплела защитную вязь и воссоздала её уже перед ним, и жжение стало терпимее, а почти незаметный дымок, шедший от серой кожи, перестал витать вокруг Астерота.
— Страдайте во имя Священной Рощи, нечистые! Признайтесь Ей во всех своих злодеяниях, и, может быть, Она сочтёт возможным очистить ваши Души от тварей, их пожирающих!
Цит, выкрикивая свои проповеди, продвигался к замершей в ужасе колдунье. С рук полуэльфа стекали ручейки зеленоватого света, впитывающиеся в пол, весь зал пронизывали сотни тончайших нитей, оплетающих Осквернённых и ужасную дыру в пространстве. Крики боли сплетались в симфонию ужаса, плавно переходящую на ультразвук. Вдруг один из дёргающихся в агонии эльфов громко вскрикнул, а потом резко перевернулся и встал на колени перед Цитом, уткнувшись лицом в пол:
— Великая Роща, прости меня, обещаю заслужить прощение, работая на благо Твоё. Моя Душа страдает, осознавая, сколько страданий мы принесли Тебе, но я понимаю, что… — По лицу, измазанному в чёрных и кровавых потёках, покатилась маленькая чистая капля. Кода она стекла с подбородка, эльф поймал её дрожащими руками и закричал. — Я прощён?! Ты простила меня?!
— Роща великодушна, она готова исправить тех, кто сам захочет вернуться. Тех же, кого новый покровитель устраивает больше, она… — Цит не стал договаривать, вместо этого лишь выразительно посмотрел на эльфа, который кричал меньше всех. Его лицо было перекошено ненавистью, но недолго ему оставалось жить: сразу десяток нитей, собравшихся под его головой, резко впились в череп Осквернённого. Рот его открылся в беззвучном крике, и спустя секунду тело упало на пол.
— Усмири дерево, фанатик! — Закричала эльфийка и воткнула упавшую на пол вилку в грудь до сих пор не умершему эльфу на подносе. Тот закричал и попытался вытащить её связанными руками, но не доставал. Колдунья, проведя рукой над телом измученного юноши, прикрыла глаза, и молодой мученик в последний раз дёрнулся. В заполнившем зал шуме потонул истеричный вопль второй жертвы, стоящем рядом с парнем. Судя по ненависти в голосе, эти двое были как минимум знакомы.
Тем временем Осквернённая, всё никак не желающая сдаваться опутывающим её линиям, пустила по своему телу бордовую волну. Она покачала головой, раскидывая во все стороны слетевшие с головы волосы, и опустилась на четвереньки, утробно зарычав.
— Усмиррри. Своё. Дерррево! — Красивое лицо прислужницы менялось: тонкие губы прорывали лезущие из дёсен дополнительные зубы, руки и ноги выворачивались, приобретая вторые и третьи суставы, спина прогнулась, и оттуда даже вылезло нечто, напоминающее зародыш третьей руки — пять пальцев высунулись из позвоночника. Говорить ей явно было тяжело, так что она прыгнула, расставив руки с почерневшими пальцами в стороны.
Цит спокойно посмотрел на неё и направил на неё обе руки. Тонкие каналы Материи Жизни устремились от его кожи к её, и за мгновения до её падения впились в почерневшую в некоторых местах кожу. Полуэльф сделал шаг назад, чтобы на него не упало обездвиженное тело и наклонился к противнице:
— Ты слаба, как и твои командиры. Покайся, пусти в своё сердце сострадание и добро, и Роща вылечит тебя от греха, пустившего корни в твоём сердце. — Серая ладонь Цита потянулась к эльфийке, чтобы помочь ей встать, но ту вдруг пронзило чёрное копьё. Осквернённая дёрнулась, зарычала и замерла. Чернильная плеть в руке Астерота свернула ей шею, и тело с отвёрнутой вбок головой ударилось о доски.