Существо, отдалённо напоминающее червя, отлетело назад, почти теряясь в черноте. Оттуда лишь глядели вспыхивающие то тут, то там хаотичными огоньками глаза, да проглядывали очертания оскаленная пасть. Острые зубы хищно поблескивали в свете тусклой Души, зависшей прямо перед ним.
Громко зашипев, он полетел прямо на нас. Астерот ушёл в сторону, утянув за собой канал, чтобы уберечь моё творение. Длинное тело пролетело мимо, а Аспер вытянул руку, на которой заплясало чёрное пламя. Прошла пара мгновений, и оно дотянулось до оказавшейся на удивление хорошо горящего тела и тут же подошло один из бесчисленных сегментов. Хвост дёрнулся, и Осквернённый вновь скрылся во тьме, пропав из виду почти полностью.
Должно быть, он понял, что против него отнюдь не беззаботная душонка, вышедшая погулять за край миров, а противник, пусть и не очень пока что для него опасный, и раззадорился. Он закружил вокруг нас, почти не увиливая от атак Астерота, позволяя пронзать себя иглами, прижигать огнём и очернять волнами Материи. Сам Тёмный то ли не видел, то ли не хотел видеть сжимающиеся вокруг него кольца, истекающие Скверной. А червь всё больше и больше разгонялся, заливая всё вокруг своими внутренностями, будто сумасшедший удав, вознамерившийся задушить-таки свою жертву или на худой конец заставить её захлебнуться
Вдруг, как по щелчку, все раны на его теле затянулись. Лишь плывущая мимо Астерота Скверна давала понять, что ранения нам не померещились. Спустя секунду перед Астеротом, с противоположной стороны от канала в мир эльфов, из черноты выплыла хищная пасть, улыбающаяся неровными рядами хаотично растыканных по концу тела зубов. Взвизгнув, он бросился вперёд, виляя хвостом из стороны в сторону.
Астерот, прокричав что-то неразборчивое, но явно ругательное, выгнулся дугой, а затем выпустил угольно-чёрный луч, с шипением принявшийся прорывать плоть Осквернённого. Целые пласты хитина (или что там у этой твари?) отваливались, тут же растворяясь в черноте. Глаза лопались, наросты отламывались, а порой сгорали и целые сегменты… Червь, не долетев до мага всего каких-то сантимертов, вдруг рванул назад, но Тёмный, вернув себе каким-то образом человеческую форму, резко удлинившейся рукой схватил убегающего и притянул к себе.
— Твоё существование должно быть закончено. — Металлическим голосом произнёс он и сжал ладонь. Тело червя, итак далеко не целое после последней атаки мага, продолжило распадаться на отдельные сегменты; раны, на мгновение закрывшиеся, открылись вновь и начали заливать черноту Скверной. Но она не причиняла вреда Астероту: напротив, она текла вокруг него, стелилась по обволакивающей Душу Тьме, но не могла сквозь неё пробиться. — Потому что такова Её воля.
Череп сдавленно хрустнул, а потом пальцы Астерота, заботливо окружённые Материей, прошли сквозь что-то мягкое. Оно сначала боязливо трепетало, но в конце стало всего лишь кашицей.
После этого червя начало разносить ещё и изнутри, будто все те страдания, что по его вине испытывали живые Души, решили вырваться наружу. Тело корёжило, рвало на части, во все стороны летела пульсирующая болезненным фиолетовым светом Скверна. Уже готовый канал Астерот окружил плотной стеной из Тьмы, чтобы она его не повредила.
Позволь поинтересоваться: ты и раньше так мог?
— Нет… Наверное. — Астерот покрутил головой по сторонам, будто ища меня, но вспомнил-таки, что для него я — всего лишь голос. — Это что-то местное, и Материя эта… не моя. Она словно хотела помочь, и я принял её желание, впустил в себя, и сделал, — он махнул рукой на постепенно меркнущие ошмётки червя, — это.
Чтоб тебе всю мировую историю переписали! Зачем ты это сделал?! Зачем ты принял…
— Мой подарок? — Донёсся до них третий голос. Он шёл отовсюду, если мой имел хоть примерное направление, то Тьма была везде. Хотя, она итак была вокруг нас — буквально везде. — И правда, Астерот, дитя моё, зачем ты принял мой подарок? — Сладкий голос проникал во все, даже самые потаённые уголки сознания Астерота: ещё бы, с ним говорила сама Тьма. Не через Ниакру, а лично! Но Астерот не ломался, чувствуя чужое влияние… Вопрос только в том, сколько он продержится? — Не мешай, Огрызок! — Чернота колыхнулась и… — Тишина. Наконец-то. Так вот, разве ты не знал, что за все подарки придётся платить?