— Ты ешь, ешь, мальчик мой, не стесняйся! — видя, что я как-то не совсем приступаю к еде, Платиция покивала на миску. — Вон какой худой! Форма так висит, словно на швабре!
И махнула рукой в сторону предмета, который я умыкнула из кладовки уборщиков. Вздохнув, наконец зачерпнула ложкой коричневую жижу и, зажмурившись, хлебнула. К моему немалому удивлению, жижа оказалось довольно вкусной. На вкус что-то среднее между борщом и супом. Хлеб с фиолетовыми прожилками тоже был неплох и напоминал обычный черный хлеб. Поэтому, уверившись, что эта еда вполне съедобная, я принялась уплетать за обе щеки. Кухарка, завидев такое, довольно хмыкнула и вернулась к своим прямым обязанностям, то бишь готовке.
Когда моя миска была вылизана до блеска, а сок, который мне любезно налила кухарка в большую кружку, выпит, я довольной лужицей расплылась по стулу, слушая россказни Платиции. А щебетала та обо всем на свете – о своей внучке Люляше, о домашних арийских котлетах, о погнутой сковородке, которую ей все никак не хотят заменить на новую...
Ну а я облегченно думала о том, что кухарка всё же приняла меня за мальчика и мне не грозит быть узнанной, ибо Платиция меня никогда не видела.
Лениво блуждая взглядом по кухне, вдруг заметила, что в помещении мы с кухаркой только одни. Неужели у неё в помощниках роботы? Но сколько бы я не выглядывала, а этих железяк так и не нашла. Что-то здесь не так. Не может одна женщина без помощи готовить для всего корабля.
Да и вообще, почему это она такая добренькая? Ещё и накормила меня до отвалу. Мне тут же вспомнилось испуганное лицо кухарки, как только я попала на кухню. И если тогда не обратила на это толком внимания, то сейчас напряглась.
Платиция, продолжая что-то делать на столе, начала на меня то и дело коситься, но всё так же заливалась пустой болтовней.
— Телин, мальчик мой, — вдруг обратилась кухарка ко мне, называя меня мною же выдуманным именем. — А тебя после еды случаем в сон не клонит? А то бывает накормлю кого, так они сразу млеют и спать хотят. А тебя бедного ещё и так заморили...
Мое волнение усилилось ещё больше, поднимаясь изнутри волной. Я бросила быстрый взгляд на стол, где что-то делала Платиция. Картина, открывшаяся передо мной, совсем не порадовала. На столе, вместо ложек, ножей, овощей и прочего, лежали... амулеты и травки. И тут вживленный в мою руку имплант завибрировал, давая тем самым понять, что в организм попал яд или что-то из этого.
Я подорвалась со стула со скоростью молнии, и, схватив швабру и направляя её концом держателя в кухарку, выругалась, ибо Платиция, не ожидавшая подобной прыти от меня, выставила вперед правую руку и пульнула зелёным шаром. Я едва успела увернуться и перепрыгнуть через стол. Шар попал в висящие сковородки и те с огромным шумом и грохотом попадали на пол. Теперь ругалась Платиция.
Мы закружили вокруг стола, не сводя с друг другу взгляда. Я – со шваброй в руках, она – с зелёными шарами. Глядя на эти шары, у меня не осталось сомнения, что «кухарка» – симайя, или как этих существ называли в народе – ведьма. Но, к сожалению, симайи были далеко не ведьмами. Ведьм (которые кстати обитали и на Земле, правда, в совсем мизерном количестве) можно было легко вычислить, а эти прятались и маскировались так, что поди найди их. К тому же, симайи, как светлые, так и темные, были намного сильнее ведьм. А потому сейчас, стоя перед одной из них, я рисковала. Очень рисковала.
Стоило мне об этом подумать, псевдокухарка бросила в меня шары. Я увернулась от них примитивным способом – пригнулась, прячась под столом. И завидев ноги симайи, сильно ударила по ним держателем швабры. Платиция взвыла, хватаясь за ногу.
— А чтоб тебя!.. — вскрикнула она, когда по неосторожности ударилась ещё и локтем об висящую сковородку. — Паршивый мальчишка!
— И от кого я это слышу? — окрысилась, вынырнув из-за стола, всё так же со шваброй на готове. — А, Платиция? Или как прикажешь теперь тебя величать?
Симайя взбешенно посмотрела на меня и начала вновь разбрасываться зелёными пульсарами. И началось веселье. Я прыгала по кухне, словно горная коза, при этом снося со столов всё, что на них только было. Таким образом хотела привлечь внимание, чтобы хоть кто-то прибежал на шум и наконец усмирил эту симайю.