- Отвали от меня, баунти, - фыркнула она и сбросила его руку, - не умеешь знакомиться с девушками - не начинай!
Обошла его и направилась в сторону входа в зал, но была грубо сграбастана и прижата к стене тяжёлым горячим телом.
- Никуда ты не пойдёшь, птаха, - дыша ей в лицо, сообщил незнакомец. - Если Найджел тебя выбрал, ты идёшь с ним!
- Найджел? - Лука старательно отворачивалась от жёстких губ, отправившихся гулять по её лицу. - Это ещё что за член?
- Умная птаха! - теснее прижался к ней парень, и она ощутила напряжение в его штанах. - Вот он - член Найджела!
- Какая неприятность, я его не чувствую! - пробормотала начавшая всерьёз злиться Лука и укусила нахала за попавшийся первым подбородок.
Тот взвыл и так сжал её запястья, что она чуть было не заорала от боли, как вдруг услышала холодный голос:
- Тебе лучше отпустить девушку!
Парень, назвавшийся Найджелом (точнее, его членом), застыл. Не торопясь, выпустил Луку из-под пресса своего тела, развернулся. Та выглянула из-за его плеча.
За спиной брюнета стоял не уступавший ему в росте и габаритах давно не стриженый блондин, в чьих зелёных глазах и уголках кривящегося рта читалась явная насмешка. И если Найджел был одет с иголочки - дорогой костюм и туфли, массивные часы на запястье, вопящие отверстием ‘open heart’ о собственной дороговизне, то этот казался выпавшим из сталкерской зоны - поношенные серые брюки с обилием карманов в самых неожиданных местах, брезентовая куртка, когда-то бывшая зелёной, увешанная значками и булавками, армейские ботинки, кожаные перчатки с обрезанными пальцами, и, в довершение всего, плетёный рюкзак трогательного бежевого цвета с видами Венеции. Подобный мог бы принадлежать девочке из обеспеченной семьи, дважды год выезжающей на заграничные курорты и с лёгкостью болтающей по-английски, но никак не парню с перебитым носом и таким выражением лица, что Лука побоялась бы сесть рядом с ним в общественном транспорте.
- Яр-р-р! - прокатал его имя на языке, как прокатный стан - лист железа, Найджел. - Кого я вижу! Водяная крыса покинула свои болота? Вижу, и рюкзачок сохранил?
В лице блондина ничего не изменилось, однако брюнет вдруг хэкнул и отлетел прямо под ноги охранников у входа.
- Что здесь происходит? - раздался взволнованный Мунин голос.
Лука посмотрела на блондина и улыбнулась:
- Спасибо за помощь!
Тот пожал плечами, развернулся, намереваясь выйти из бара, однако дорогу ему преградили охранники:
- Таким как ты закон не писан? - спросил тот, что был постарше. - Любые разборки в ‘Чёрной кошке’ и в радиусе пяти километров от неё запрещены!
- Гаранин! - рядом с говорившим остановилась та самая дама, что ‘сканировала’ посетителей у входа. - Ну почему, когда ты появляешься, всегда что-нибудь происходит?
- Выкиньте его прочь! - рычал из-за их спин удерживаемый вторым охранником Найджел. - Да отпусти меня, наконец!
- Яр! - подбежавшая Муня взяла блондина под руку. - Мы уже заждались! Ну почему ты всегда опаздываешь? Нина Васильевна, это я его пригласила… с Лукой познакомиться! Не сердитесь! Найджел первым начал!
- Ты же ничего не видела! - прошипел тот.
- Зато я видела, - пожала плечами Лука, - и даже ощутила твои невоспитанные лапы на себе! Не кипятись, баунти, а то совсем растаешь! Муня, пойдём за столик, познакомишь меня с моим спасителем!
- Да я! - попытался что-то сказать тот, но Муня незаметно лягнула его в голень. - Идём!
И увела в зал.
Взволнованные ребята толпились у входа.
Увидев блондинистого бродягу, Вит нахмурился, однако ничего не сказал, а сёстры Всеславские заулыбались.
- Ты коктейли нам с Лукой заказал? - между тем, щебетала Муня, будто ничего не случилось. - Давай сюда! Яр, что будешь пить?
- Воду, - буркнул тот, явно не имея желания ни пить, ни общаться.
- Легко! - Муня сунула ему в руки невесть откуда взявшийся стакан с водой, а Луке - бокал с ручкой, в котором был напиток насыщенного жёлтого цвета, украшенный вишенкой и звёздочкой кардамона. - Будьте знакомы! Лука, это Ярослав Гаранин, свободный художник… - При этих словах Саня захохотал, а ‘свободный художник’ покачал головой. - А это Лука…
- Свободная художница, - невозмутимо подсказал Димыч.
В зал вошёл Найджел, бросил на них мрачный взгляд и ушёл вверх по лестнице, в зал с бархатными диванами, который Лука про себя прозвала ‘Сумеречным’.
- Чего он к тебе пристал? - спросил Вит и, поморщившись, добавил: - Хотя и так ясно! Держись от этого психопата подальше, Лука! Парень двинулся на чёрной магии, считает себя офигеть каким экспертом в этой области… Ну и соответственно решил, что с такими умениями он неотразим для женщин!
- Справедливости ради замечу, что многие женщины считают его неотразимым! - улыбнулся Димыч.
Лука почувствовала к нему невольную симпатию. Ей импонировали спокойствие, невозмутимость и своеобразное чувство юмора алхимика.
- Дуры они! - пригорюнилась Муня. - Не жалеют ни красоты своей, ни здоровья…
- То есть? - уточнила Лука. - Он - садист, что ли?
- Это как водится, - Саня не улыбался, - только ходят слухи, что потеряв от него голову, они соглашаются участвовать в каких-то его обрядах, а после меняются… Сам не видел и не лечил, но о таком слышал.
- Ты о замещении? - уточнил Вит.
- Именно.
Лука переводила недоумённый взгляд с одного на другого. А ещё отчаянно старалась не коситься на рюкзачок Яра, который тот поставил рядом с собой. Трогательный такой рюкзачок.
- Что такое замещение? - спросила она.
- Ты совсем новенькая, что ли? - вдруг подал голос Гаранин. - Вообще несмышлёныш!
Лука тихонько зашипела от раздражения. Ну и что, что несмышлёныш! Обязательно каждый раз носом тыкать?
Муня успокаивающе обняла её за плечо. Пояснила для Гаранина:
- Ещё утром она о себе ничего не знала. И о нас…
Свободный художник одним глотком выдул воду, легко поднялся, прихватив рюкзак.
- Мне пора! Муня, спасибо, что прикрыла! Всем пока!
И задумчиво пошёл прочь, будто понятия не имел, куда направится.
Оля и Юля с явным сожалением смотрели ему вслед. Лука тоже кинула взгляд. Интересно, какой он, этот Гаранин, там, в глубине, под маской невозмутимости и насмешки?
- Дурацкое имя - Найджел! - ощутив паузу в разговоре, опомнилась она. - Неужели мама с папой наградили?
- Да он такой же Найджел, как я - принц Уэльский и герцог Виндзорский, - улыбнулся Саня, - Георгий он. Он же Гога, он же Гоша, Юра, Гора, Жора… Георгий Паршонков к вашим услугам!
- Найджел Паршонков звучит лучше! - укорил Димыч. - Уважительнее…
- Респектабельнее… - подхватил Саня.
- И вообще звучит гордо! - довершила Муня. - Но пить за это мы не будем!
- Не будем! - улыбнулся Вит и поцеловал её. - Ты у меня - умница!
Лука смотрела на них, целующихся, позабыв обо всём, и не ощущала зависти. Как говаривала бабушка, которая теперь оказалась неродной ‘Будет день - будет пища!’ Не до парней ей сейчас, ох, не до парней!
***
Утром следующего дня неожиданно выпал снег. Лука опоздала на учёбу и пока автобус стоял в пробке, щедро посыпаемый белой крупой, ломала голову над тем, как она будет совмещать дневное обучение и работу до середины ночи. У входа в универ её ждал отец. Полный, начинающий лысеть мужчина нервно переминался с ноги на ноги, смахивал снежинки с плеч и отирал лицо клетчатым платком. Хотела было прошмыгнуть мимо, накинув капюшон толстовки и низко опустив голову, но стыдно стало не по-детски. Поэтому она остановилась, глубоко вдохнула и подошла.
- Привет!
- Лунечка! - отец всегда звал её ласково - Луня, Лунечка. - Возвращайся домой, а? Прости мать, не в себе была… Ты же знаешь, как она о Тёмке мечтала!..
Сказал - и запнулся, поняв, что ляпнул что-то не то. Валентина Должикова действительно страстно мечтала о собственном ребёнке. Не переставала мечтать, даже, когда они с мужем решили, что сделать ничего нельзя, и взяли из детдома девочку. Неожиданная беременность, случившаяся с ней в тридцать девять, оказалась настоящим чудом и для неё, и для врачей.