— Пожалуй, вот еще что. Ты женщина наблюдательная, можешь мне описать человека, о котором мы говорили? Венедиктова этого.
— Да запросто! Он худощавый, сутулый, с плохо подстриженными пегими волосами. Ходит как-то боком, как краб, а смотрит всегда немного сбоку, как птица, которая приглядывается к аппетитному червяку… — Наталья подняла одно плечо, наклонила к нему голову и искоса, по-птичьи, взглянула на Надежду, пародируя того человека.
— Ну спасибо! Я его как будто увидела!
— Пирожное-то возьми, — посоветовала Мизинцева, — мне одной столько не съесть.
Распрощавшись с Натальей Мизинцевой, Надежда Николаевна включила в своем смартфоне поисковик и сделала запрос на название «Геомедиум». Умная программа сообщила, что под таким названием работает организация, занимающаяся созданием и архивированием всевозможных географических карт и планов, и расположена она недалеко, на улице Панаева.
Сегодня времени уже не было, и Надежда решила наведаться в контору, где, по-видимому, работает загадочный господин Венедиктов, завтра с утра. Но утром навалились домашние дела, так что выбраться из дома она смогла только после обеда.
Она доехала до улицы Панаева, нашла нужный номер дома. Это оказался дореволюционный двухэтажный розовый особнячок с колоннами по фасаду и двумя упитанными кариатидами, поддерживающими фронтон.
Надежда подошла к дверям особняка. Перед ней туда же вошла высокая стройная женщина с темными волосами до плеч. На ней было короткое малиновое пальто и сапоги на высоком каблуке.
Немного выждав, Надежда вошла следом.
Пол в просторном вестибюле был из полированного мрамора, в глубине холла виднелся плавный изгиб мраморной лестницы, поднимающейся на второй этаж.
Возле входа стояла женская статуя в классическом стиле — то ли какая-то греческая богиня, то ли одна из девяти муз. Рядом с ней за невысокой стойкой сидела женщина средних лет в старомодных круглых очках, видимо, вахтерша, с которой как раз беседовала та красивая брюнетка.
Надежда услышала этот разговор и насторожилась.
— Мне нужен Венедиктов, — сообщила брюнетка вахтерше. — Кирилл Николаевич Венедиктов. Он ведь работает здесь?
Услышав фамилию Венедиктова, Надежда внимательно пригляделась к брюнетке. Она ее прежде не видела, но что-то в облике показалось знакомым. Длинные прямые волосы, выразительные темные глаза, яркая одежда… малиновое пальто…
И под влиянием неосознанного порыва Надежда юркнула за статую. При этом прочла надпись на пьедестале — Урания. Муза астрономии. Ну да, она больше других греческих богинь и муз связана с картографией…
Мраморная муза смотрела на женщину с легким недовольством.
— Извини, — шепотом сказала Надежда музе. — Я тебя не побеспокою…
— Кирилл Николаевич? — переспросила тем временем вахтерша. — Как же, работает. Но только вас я к нему пропустить не могу. У нас пропускная система, а у вас пропуска нету. Вот если он вам выпишет пропуск, тогда пропущу…
— Но вы можете попросить его спуститься? Мне очень нужно с ним встретиться!
— Могу, конечно! Для того я здесь и нахожусь. А какая ваша фамилия?
— Скажите, что это Марина. Он поймет.
Вахтерша взглянула неодобрительно, тем не менее сняла трубку местного телефона, набрала номер и проговорила:
— Кирилл Николаевич, это вас с вахты беспокоят. Тут к вам женщина пришла, говорит, что очень нужно с вами встретиться. Зовут Марина… фамилию она не сказала.
Выслушав ответ, вахтерша повесила трубку и повернулась туда, где только что стояла брюнетка.
— Сказал, что спустится…
Тут она обнаружила, что обращается к пустоте: посетительницы на прежнем месте не было. Ее вообще не было в холле.
Надежда тоже не заметила, как та исчезла, отвлекшись на разговор с мраморной музой.
— Вот же вертихвостка! — проворчала вахтерша. — Говорила, что очень ей нужен, а сама не дождалась… Вроде еще одна женщина тут была и тоже куда-то пропала…
Надежда, услышав это, еще плотнее прижалась к статуе. Та вроде бы не возражала.
В это время на лестнице показался сутулый худощавый мужчина средних лет.
Надежде не нужно было спрашивать его имя — она мгновенно узнала Кирилла Венедиктова благодаря точному описанию Натальи Мизинцевой. Вот что значит артистическая наблюдательность! Нет, зря ее перестали снимать, у этой женщины несомненный талант.
Сутулый, с пегими, неаккуратно подстриженными волосами, Венедиктов спускался по лестнице боком, как краб. Подошел к вахтерше и проговорил, по-птичьи склонив голову к плечу: