7
А утром, одурев от жары и духоты избы, наскоро перекрестившись на тусклую фольгу образов в темном углу, вышла на крыльцо Максимиха и увидела, как идет по своему двору дальняя соседка Жучиха с подойником тяжелым - руку оттопырила, в ледник бежит с молоком, уже подоила. Сунулась Максимиха в кладовую, сняла марлю с чистого серебряного подойника да на улицу было, да вспомнила, что не одна нынче в доме, а с гостями. Быстро вернулась в дом и глянула в зальце, где должна была спать гостья, и увидела пустую лежанку и разобранный рюкзак, а посреди зальца лежали на полу тонкие сапожки с узорами.
- Ай да парень! - ахнула Максимиха.- Вот удалый, так удалый!
Растерянно и виновато засуетилась Максимиха, не зная, верить ли, не верить ли. Перебежала двор, поставила подойник возле лестницы, прислушалась, сдерживая одышку, стала подниматься вверх, видны стали белые нижние юбки ее над старыми крепкими сапогами. Затаив дыхание глянула Максимиха в сеновал - так и есть! Под ее толстым цветастым одеялом на огромной перине, на огромной с кружевными оборками подушке, в полосах от солнца, бившего в щели сеновала с востока, спали, свободно раскинувшись, далеко друг от друга, ее гости.
- Ох, грех-то какой, господи! Прости ты меня старую, не углядела,прошептала Максимиха.
- Ишь, девки-то пошли, ну чисто козы! - говорила Максимиха, отталкивая корову к стене. Максимиха поставила подойник в ноги корове и ловко, привычно огладила полное теплое коровье вымя. Корова косила добрым глазом на хозяйку и стояла смирно и довольно.
"И комары нипочем",- думала Максимиха. Стояли в ее глазах плечи парня, искусанные комарами, рассыпанные по подушке волосы девушки и разбросанная вокруг спящих по сену одежда, с тем множеством кружевного шелка женского, которого никогда не нашивала сама Максимиха, всю жизнь проходившая в грубых рубахах да вязаных шерстяных чулках.
Подоив, Максимиха отлила молока в специальную красивую кринку для гостей, остальное молоко снесла в ледник и пошла открыть курятник, закрываемый на ночь от колонка. Первым выскочил петух, встрепанно побежал, побежал, дергая когтистыми лапами и собираясь вскочить куда-нибудь повыше да запеть, и Максимихе мелькнуло, что ведь на сеновал по привычке отправится петух горло драть да перебудит, и, недолго мешкая, убралась в дом и принялась завтрак собирать: яичницу, да простоквашу, да варенец, да молоко.
8
В десятом часу с озера, из-за мыса, донесся низкий бас парохода, а потом и сам он вошел в синюю бухту, работая машиной на холостом ходу, движимый только своей тяжеловесной инерцией. Загромыхали и рухнули в брызгах якоря. Четырехвесельный бот опустился на талях, и по трапу полезли мальчишки-матросы, полезли с мешками и чемоданами пассажиры. А с берега уже шли моторки - так было заведено, надо было побывать на пароходе, раз в неделю летом заходит он, и надо побывать на нем - наскоро выпить в ресторане, купить городских сластей, бабам купить чего придется в лавочке, запастись свежими папиросами да и вообще побывать в шумном мире толкотни и танцевальной музыки.
- Не позавтракавши я и не отпущу,- уговаривала Максимиха смущавшихся гостей,- без вас не уйдет. Пока народ сойдет, пока товар выгрузят для магазина. Ешьте, пейте, порадуйте старуху. В городу, говорят, молоко, што ли, из порошка делают, не знаю, правда али нет!
Ну чего надулась, как мышь на крупу? Ешь яишню-то, а то она тебя съест! Да и ты, кавалер! Ну хоть омулька возьмите на дорогу. На пароходе пустяки едят, а вам и будет максимовского копчения рыбка. Мне кум-то возит, возит, а сколько я ее могу съесть? Нельзя, чтобы рыба пропадала.
Максимиха рада была, что гости так смущаются, и думала о них светло и хорошо, как о родных бы детях, думала, сколько бы детей они могли нарожать, здоровые-то такие, внуков, и отгоняла нехорошую бабью мысль, потому что думать про них плохо ей не хотелось.
Выходя, пытался студент оттеснить Максимиху в угол, к порогу, начинал что-то толковать о деньгах, но Максимиха решительно завернула его в двери, и духу у него не хватило на деньгах настаивать.
Майя шла за студентом, несла маленький чемоданчик, а у него на каждом плече было по рюкзаку, они спустились от дома через дорогу, и Майя шла все медленнее и потом вдруг поставила чемоданчик, и повернулась, и побежала вверх через улицу, по траве к толстой тетке, стоявшей у калитки. Студент видел, как двинулась навстречу Майе Максимиха, как они обнялись и поцеловались, и чувство неловкости и стыда перед Максимихой, которое не давало ему покоя все утро, сразу сменилось ощущением радостной горечи, чувством потери и благодарности. Так же быстро Майя вернулась и схватила чемоданчик, и они пошли, не оборачиваясь, вниз, где, завидев пассажиров, махали им, чтобы быстрее пошевеливались, мальчишки-матросы из четырехвесельного бота.
Бот стоял на гальке метрах в трех от берега. Волна заносила его корму, молоденький матрос упирался веслом. Весло косо ломалось в воде и зарывалось в гальку. Второй матрос в резиновых сапогах уже лез по воде за рюкзаками и чемоданом. Потом он снова побрел к берегу, собираясь подставить спину и перенести Майю на бот. Майя поняла и, вспыхнув, глянула на студента. Тот, ни минуты не раздумывая, схватил ее на руки и, разъезжаясь в гальке, шагнул в озеро, с восторгом чувствуя леденящую воду, и легкость девушки, и руки ее на своей шее, и ее смущение, и железную силу своих собственных рук.
Матросы плюхали веслами в воду и с удивлением смотрели на чудного парня, с которого текла вода на лавку. Студент был счастлив, что в потемневших, набрякших туристских башмаках у него полно студеной байкальской воды. Он слышал, как вода в башмаках нагревалась. Майя смотрела на приближающийся пароход и пыталась достать горсть воды из зеленоватой с пеной волны перед носом бота.
Студент требовал отдельную каюту, а в кассе сказали, что нету вообще никаких мест и им придется ехать на палубе. Но потом над ним сжалился усатый кассир и посоветовал обратиться в каюту к ревизору; если тот разрешит, то кассир продаст эти билеты, только это бесполезно. Миловидная женщина-ревизор удивленно подняла брови на всунувшегося в ее каюту студента и собиралась уже разделаться с нахалом, но смягчилась, увидев за его спиной девушку. А потом, когда Майя сказала студенту, нелепо стоявшему посреди каюты в мокрых штанах: "Переоденься, простудишься!" - ревизорша совершенно все поняла и ушла к капитану по важному делу и надолго.
- Только не оставляйте каюту незапертой,- сказала ревизорша,- у меня здесь много денег в сумке и различные важные документы.
9
Весь день шел пароход в Усть-Баргузин. На палубе сидели и бродили толпы народа: деревенс-кие пассажиры с узлами, и сумками, и корзинами, и чемоданами, расхристанные, с гитарами туристы; туристы все время пели свои туристские песни; отдельно, с водкой и огурцами и помидорами, сидела плотничья бригада; матросы делали всякую палубную работу и перегоняли пассажиров с места на место; на мостике картинно блестел козырьком и биноклем свободный от вахты штурман.