Глава 17. Поединок с Хайманом и трагическая весть для Миранта.
Мирант обнаружил Хаймана в тронном зале. Огромное помещение напоминало склеп: темны стены, зловещие статуи первородных вампиров и окна, через которые был виден только густой и серый туман. Он защищал замок от внешнего магического воздействия. Первородный вампир ждал Миранта и был один. Все придворные и стража были в этот момент на защите замка.
– Мирант, главнокомандующий Высшими эльфами, – Хайман посмотрел на него проницательным взглядом, и в следующий момент двери позади эльфа захлопнулись. Молодой эльф обернулся назад, но его не испугало, то что он стоял лицом к лицу со своим заклятым врагом. Эльфу было за что ненавидеть первородного вампира. Он каждый день видел смерть своих воинов, а еще его истинная, его пара была где-то здесь.
– Я пришел для того, чтобы ты ответил за тысячи загубленных жизней, Хайман!
Мирант стал уверенно приближаться, но первородный вампир пытался воздействовать на него магией. Эльф прошептал заклинание зеркала, и ему удалось отразить магическую атаку. Он сберег свою магия, не растрачивая ее, сражаясь на землях вампиров, и теперь эльф был способен противостоять Хайману не только как воин, но и используя свою магию.
– Да что ты можешь мне противопоставить, мальчишка?!! Не забывай, что твоя девчонка в моих руках. Убив меня, ты навсегда ее потеряешь. Слышишь меня? Навсегда!!! Я наложу такое заклинание, что тебе не найти ее ни среди живых, ни среди мертвых.
– Не уверен, что ты вообще знаешь, где она, – презрительно, с нотками металла в голосе, заявил эльф.
– Это неважно, я разрушу вашу пару, и ты никогда ее не найдешь, – Хайман, походкой пантеры перед прыжком начал приближаться к эльфу, – но мы можем договориться. Забирай свое войско и уходи. Тогда я верну тебе твою девчонку. – Мирант мельком взглянул на свою руку, и его сердце сжалось. Дышать стало тяжело. Метка стала почти незаметной. Эльф больше не собирался слушать этого первородного. Ненависть застилала глаза, и он бросился в атаку. Мечи первородного и Миранта скрестились, и начался поединок двух противостояний, света и тьмы, добра и зла. Эльф не мог позволить себе думать о том, что Габи больше нет, его целью было убить Хаймана, отомстить за Габриэллу здесь и сейчас. Мирант и раньше виртуозно владел мечом, а теперь его скорость просто поражала. Да, Хайману удалось нанести эльфу глубокие раны, но Мирант ему не уступал. Он потерял счет времени. Кровь эльфа сбивала первородного, и жажда светлой крови мешала Хайману.
На секунду эльф представил, что где-то здесь покоится бездыханное тело Габи, и он с силой вонзил меч возмездия в грудь первородного вампира, пробивая защиту. Кровь, темная и густая, мощными потоками стала вырываться из груди, а Мирант воссоздал огненный шар. Огненная магия была присуща Миранту и проявлялась в порыве безудержной ненависти и злости. Эльф резко опустил огненный шар на первородного вампира, и его охватило пламя. Это был конец. Хайман, удерживая остатки сознания, что-то шептал, а потом хрипло добавил:
– Ты никогда ее не найдешь, – и его сознание отключилось. Пламя полностью охватило первородного, и когда Мирант удостоверился, что его тело сгорело, медленно развернулся и пошел прочь. Говорят, эльфы не умеют плакать. Это так, но его сердце словно умерло в тот момент, когда он бросил мимолетный взгляд на метку. Боль в груди нарастала. Мирант открыл двери и покинул замок Хаймана. Его не беспокоили раны, он их даже не чувствовал.
Когда главнокомандующий вышел из обители зла Хаймана, его воины уничтожали тех, кто не желал сдаваться в плен, но когда среди вампиров прокатилась новость о том, что Хаймана больше нет, война потеряла всякий смысл. Все вампиры знали, что теперь у них новый император, и это Маркус. Марк в этот момент как раз выводил из лабиринта адептов. Саманта первая увидела Миранта.
Ее заплаканное лицо говорило само за себя. Остальные адепты выглядели измученными. У всех были потухшие глаза, словно они стали на несколько лет старше.
– Мирант, прости меня, пожалуйста, Марк не дал мне остаться рядом с ней, я не хочу жить, Габи умерла. Она пожертвовала собой ради нашего спасения, – Мирант обнял Саманту. Лабиринт превратился в руины, а девушка плакала, не переставая.