— Сюда идет мой лорд Арно! Он хочет немедленно увидеть аббата!
The toad jumped to his feet and said to them, “Be you gone now.” And he opened a side door.
Жаба неожиданно проворно вскочила на ноги.
— Уходите, живо, — сказал старик и распахнул перед пришельцами из двадцатого века боковую дверь.
Which was how they found themselves in a small, plain room adjacent to the Abbot's quarters. The squeaking of the bed stopped; they heard the low murmur of the toad, who was speaking urgently to the Abbot.
Они оказались в маленькой простой комнате, смежной с покоями аббата. Скрип кровати внезапно стих; послышался басовитый голос жабы, докладывавшей аббату о скоропалительном визите.
A moment later, another door opened and a woman came in, bare-legged, hastily adjusting her clothes, her face flushed. She was extremely beautiful. When she turned, Chris saw with astonishment that it was the Lady Claire.
She caught his look and said, “Why stare you thus?”
“Uh, my Lady...”
Спустя несколько секунд отворилась другая дверь, и в комнату вошла обнаженная снизу почти до пояса женщина. Она торопливо пыталась на ходу оправить неудачно зацепившееся одеяние. При виде посторонних ее лицо вспыхнуло. Она была необыкновенно красива. Когда она повернулась, Крис с изумлением узнал леди Клер.
Клер, конечно же, поймала его взгляд.
— Почему вы так смотрите? — спросила она с неподдельным удивлением.
— Э-э, моя леди...
“Squire, your countenance is most unjust. How dare you judge me? I am a gentle woman, alone in a foreign part, with no one to champion me, to protect or guide me. Yet I must make my way to Bordeaux, eighty leagues distant, and thence to England if I am to claim my husband's lands. That is my duty as a widow, and in this time of war and tumult, I shall without hesitation do all that may be required to accomplish it.”
— Сквайр, осуждение, написанное на вашем лице, совершенно несправедливо. Как смеете вы судить меня? Я слабая женщина, одна в чужой стране, где нет никого, кто мог бы защищать и сопровождать меня. И все же я должна добраться до Бордо, за восемьдесят лиг [Лига — мера расстояния, равная примерно 3 милям (4,8 км)] отсюда, а оттуда попасть в Англию, чтобы получить под свою руку владения моего мужа. Это моя обязанность как вдовы, и сейчас, во время войны и хаоса, я буду без колебаний делать все, что потребуется, для того, чтобы достичь этой цели.
Chris was thinking that hesitation was not a part of this woman's character. He was stunned by her boldness. On the other hand, Marek was looking at her with open admiration. He said smoothly, “Pray forgive him, Lady, for he is young and often thoughtless.”
Крис подумал, что колебание было совершенно несвойственно этой женщине. Он был ошеломлен ее смелостью. А Марек смотрел на нее с неприкрытым восхищением.
— Молю вас, леди, простите его, — негромко сказал он, — поскольку он молод и порой не успевает вовремя задуматься.
“Circumstances change. I had need of an introduction that only the Abbot could make for me. What persuasion is in my command, I use.” The Lady Claire was hopping on one foot now, trying to keep her balance while pulling on her hose. She drew the hose tight, smoothed her dress, and then set her wimple on her head, tying it expertly beneath her chin, so only her face was exposed.
— Обстоятельства изменились. Мне потребовалось заступничество, которое в состоянии предоставить только аббат. Я использую те меры убеждения, которые находятся в моей власти. — Говоря это, леди Клер прыгала на одной ноге, надевая шоссы. Натянув их на ноги, она расправила платье, а затем покрыла голову накидкой, изящным движением завязав ее под подбородком так, что открытым осталось только лицо.
Within moments, she looked like a nun. Her manner became demure, her voice lower, softer.
“Now, by happenstance, you know what I had intended no person to know. In this, I am at your mercy, and I beg your silence.”
И женщина, которая всего лишь несколько минут назад полуголой вбежала в комнату, уже оказалась похожей на монахиню. Ее манера держаться обрела скромность, голос стал тише и мягче.
— Теперь вам, по воле случая, стало известно то, что я не намеревалась открыть ни единому человеку. Я стала заложницей вашего милосердия и прошу у вас одного — молчания.
“You shall have it,” Marek said, “for your affairs are none of ours.”
“You shall have my silence in return,” she said. “For it is evident the Abbot does not wish your presence known to de Cervole. We shall all keep our secrets. Have I your word?”
— Вы можете не опасаться нашей нескромности, — ответил Марек, — так как ваши дела не связаны с нашими.
— А я взамен обещаю вам свое молчание, — сказала Клер. — Ведь совершенно очевидно, что аббат не желает, чтобы Серволь узнал о вашем присутствии здесь. Мы все будем хранить наши тайны. Могу я получить в этом ваше слово?
“In sooth, yes, Lady,” Marek said.
“Yes, Lady,” Chris said.
“Yes, Lady,” Kate said.
Hearing her voice, Claire frowned at Kate, then walked over to her. “Say you true?”
“Yes, Lady,” Kate said, again.
— Безусловно, да, леди, — ответил Марек.
— Да, леди, — сказал Крис.
— Да, леди, — поддержала его Кейт.
Услышав ее голос, Клер нахмурилась. Пристально взглянув на Кейт, она подошла к ней поближе.
— Вы говорите правду?
— Да, леди, — повторила Кейт.
Claire ran her hand over Kate's chest, feeling the breasts beneath the flattening cloth band. “You have cut your hair, damsel,” she said. “You know that to pass as a man is punishable by death?” She glanced at Chris as she said this.
“We know it,” Marek said.
Клер провела рукой по телу девушки, нащупав груди под грубой тканью.