И вот тут уже он рассмеялся, совершенно уверенный в том, что «такой оборот» придется по душе генерал-полковнику Ордынцеву.
— Да, действительно! — обрадовался тот. — Все так и получается… А ты, значит… Как подарок? Точнее, в коллекцию? Сам понимаешь, я ж ее с собой в могилу не унесу. Все остается людям, как мы недавно говорили…
— Вы правильно меня поняли, Петр Леонидович, — скромно опустив глаза, ответил Ловков. — Да потом ведь и «миллениум», как теперь говорят, на носу. Вот и пусть это оружие станет вам подарком от нас всех, кто с большой ответственностью и желанием работает под вашим руководством.
Ловков встал, генерал посмотрел на него.
— Спасибо тебе, Андрей Дмитриевич… за добрые слова.
Ловков подумал: «Вот и имя-отчество вспомнилось…».
— А насчет коллекции?.. Ты напомни мне при случае, когда вечерок освободится от дел… семейных там, прочих, и я тебя с удовольствием приглашу к себе, коллекцией похвастаюсь.
— Спасибо, товарищ генерал-полковник, — Ловков склонил голову, понимая, что аудиенция закончена.
— И тебе спасибо. Свободен. — Генерал с одобрением понаблюдал, как четко повернулся подполковник — невысокий, поджарый и заметно сильный, вернее сказать, тренированный, в отлично сидящей на его фигуре форме. Ни для кого не являлось секретом, что генерал Ордынцев в служебных кабинетах не терпел «штафирок». Затем он сам легко поднялся и направился к своему большому сейфу, уже не обращая на идущего к двери подполковника внимания…
В середине января нового 2000 года приказом Директора ФСБ подполковнику Ловкову А.Д. присвоили звание полковника, а сам он был переведен на должность заместителя начальника Управления…
«Славные были деньки…», — с наигранной усталостью вздохнул Андрей Дмитриевич, уже два года «отдыхающий» в отставке. Он вполне мог теперь не жалеть о времени, затраченном на его новом посту в Управлении. Пример старшего и глубоко уважаемого им начальника подсказал, что каждый человек должен в жизни ценить не только отпущенные судьбой удовольствия, но и помогать себе сам, щедро тратя свободное время, которого не так уж и много у «служивого» человека, на собственные маленькие радости, так украшающие жизнь. К примеру, то же коллекционирование чего-нибудь стоящего и достойного внимания.
Годы прибавили уверенности. Помогли ему, в самом натуральном смысле слова, быстро и крепко подняться на ноги, не боясь уже никаких изменений в своей жизни. А общие проблемы? Да они всегда были и будут. Но надо жить, не обращая внимания на мелочи. Та давняя операция с караваном многому научила его. И помогла почувствовать себя хозяином в жизни, машинистом, а не вечно догоняющим уходящий поезд пассажиром…
Глава первая
КАРДИНАЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ ВОПРОСА
— О чем задумался, детинушка? — шутливо спросил Грошев, поднося ко рту чашечку с кофе, которая в его ручище казалась наперстком. Даже сидящий, он казался едва ли не выше приподнявшегося за пепельницей Ловкова.
— Я-то? — удивился тот. — А ни о чем, это тебе надо думать, ты у нас — служба безопасности. Вот и сделай сегодня так, чтоб все было тип-топ. Ясно излагаю?
— Ясней некуда, — хмыкнул Грошев и медленно, как медведь, повернулся на стуле, отчего тот угрожающе заскрипел.
Шикарные стулья орехового дерева с высокими резными спинками, как и вся остальная мебель в кафе элитного гольф-клуба, скопированная с обстановки гостиной не то какого-то известного русского графа, не то даже французского короля, явно не были рассчитаны на внушительную фигуру бывшего полковника министерства внутренних дел. Куда им всем до него! Сам Григорий Александрович, три года назад покинувший свой пост заместителя начальника Оперативно-розыскного бюро МВД в связи с выходом в отставку, отношение к мебели подобного рода, так же как и вообще к собственному служебному кабинету, имел чисто номинальное. Полем его более чем сорокалетней безупречной деятельности и постоянных рабочих интересов были чужие служебные кабинеты, в которых производились обыски и задержания подозреваемых. Там ни с кем и ни с чем церемониться не было нужды. И кофе такими вот паршивыми наперстками никто не осмелился бы подать. Будь он хоть двойной, тройной или какой угодно другой. Увы, стаканов или больших чашек в этом кафе не держали. Вроде как западло им! И к терминологии своих «подопечных» отставной полковник тоже давно привык.
Ждать надоело. Опрокинуть бы рюмку-другую, но Андрей не разрешал. Точнее, не советовал, пока не закончится сегодняшняя операция. Нет, не в том смысле, что — баста и никаких! Потом — сколько угодно. Но Грошев нутром чуял, что было бы очень неплохо «хлопнуть» стаканчик — для разгона… Жесткий разговор с применением даже самых невинных средств воздействия на собеседника в том случае, если начнутся возражения, — а они обязательно начнутся! — требует все-таки присутствия некоторого куража. Впрочем, был почти уверен Грошев, если и будет проявлено упрямство, то длиться оно будет недолго. Андрей разрешил применять самые действенные меры, чтобы не затягивать времени. А то ему неприятно будет, видишь ли, наблюдать за поведением своих вчерашних партнеров! Расчувствовался!.. Нет, у отставного полковника Грошева все комплексы были в полном порядке: надо, значит, надо!.. Но стаканчик бы все равно неплохо.