Под ногтями одной из последних жертв нашли остатки кожного покрова. Женщина сопротивлялась, пыталась царапаться. Хорошо, если оцарапала преступнику лицо. Тогда это примета. Вся милиция города предупреждена – оцарапанных мужчин высматривают среди прохожих. Только вчера два случая задержания. Но оба мужчины оказались жертвами семейных сцен. Когда одного из них привезли домой для подтверждения алиби, то жена попутно оцарапала лицо и сержанту-милиционеру. С характером попалась женщина. А сегодня утром другие патрульные задержали и этого пострадавшего сержанта. Тоже проверяли. При задержании сержант получил еще одну травму – трещину ребра. Не надо было сопротивляться и «качать права». Посмеялись, когда выяснили. Все, кроме пострадавшего.
Но остатки кожи из-под ногтей убитой взяли на анализ, и эксперты определили ДНК преступника. Это немаловажный фактор. Только вот как бы до самого преступника добраться? Не будешь же проверять ДНК у всех мужчин города, хотя Лоскуткову такая мысль в голову пришла.
«Уазик» поехал на место дежурства. Капитан Ракушкин, пока машина разворачивалась, проводил взглядом задержанного и офицеров горотдела, поднявшихся на крыльцо. Все это, по правде говоря, уже порядком надоело. Опыт подсказывал, что когда много шума, то результат чаще всего бывает нулевой. Да и где гарантия, что этот Леший совсем задурел и снова захочет проявить себя. И так он «поработал» достаточно плотно. Теперь должен, по логике, на какой-то период успокоиться и «отлежаться». Если с головой дружит…
В такой промозглый день хорошо бы посидеть в кабинете и попить пивка, поболтать с сослуживцами. А приходится таскаться по дороге в ожидании неведомо кого. Еще хорошо, что в машине, а остальным-то каково…
Уже на подъезде к бору затрещала старенькая рация.
– Слушаю. Капитан Ракушкин.
– Капитан, у нас еще один задержанный. Тоже странно себя вел. И с ножом.
– Выводите прямо к дороге. Осторожнее только, чтобы не сбежал и чтобы вас никто посторонний не заметил. Сейчас подъеду.
Может быть, прав майор Лоскутков, и оцепление снимать рано? Кто его знает, этого маньяка… Любой маньяк – это психически ненормальный человек. Значит, от него можно ожидать чего угодно. От полного истерического бегства до повторения попыток нападения.
2
– Ты что, подставить меня хотел?
Кабинет у Лангара солидный. Мебель одна чего только стоит. Из мореного дуба, а уж помещеньице – в футбол можно играть. Матч на Суперкубок. И все болельщики лежа поместятся. Сам Лангар повернулся к говорившему квадратной спиной, упорно смотрит в окно и не отвечает. Будто в носу ковыряет и не хочет, чтобы это увидели.
– Тоже мне, мальчика нашел… – Паша Гальцев от молчания Лангара только раззадоривается, закипает и дышит шумно, как кипящий чайник. Начинает ходить по кабинету, переставляя длинные ноги, как ножки чертежного циркуля. – Еле – мать их за ногу! – выкрутился. Ладно, там мент попался, который глаза под подушкой забыл. Мои же фотокарточки у каждого участкового есть. А если бы узнал? Пришлось бы еще одну статью «прицепом» брать…
Лангар движением аккуратного хозяина поправил штору на окне, словно закрылся ею от какого-то наблюдателя с улицы, потом за эту штору еще раз выглянул и медленно повернулся к Паше лицом. Улыбнулся он примирительно и сказал спокойно:
– Подожди ты, Пашок, не суетись… Сейчас все выяснится. Позвонят и сообщат тебе, что это за мент и откуда он взялся. Меня предупреждали, что квартира должна быть абсолютно чистой. И ты же сам видел – она была опечатана. Но это дело третье, если не пятое. А зачем, скажи на милость, тебе надо было смотреть на этого ненаглядного мента? Сам ведь, как всегда, на рожон лезешь, – достаточно хорошо зная Пашу, Лангар умело перевел разговор на нужную тему, чтобы «сбросить пар» из чайника. – Спустился бы в лифте без проблем…
Паша улыбнулся ответно. И сразу его агрессивный пыл растворился, пропал. Он отходчивый по характеру. И легко все и всем прощает.
– Ничего ты не понимаешь… – голос его игриво тянется. – В этом весь интерес. Иначе – зачем жить?
Он сам не знал, зачем кур смешил – то есть так поступил. И зачем поступал так или подобным образом всегда. Вот, например, в прошлом месяце аккуратно, словно руки перед обедом вымыл, обчистил квартиру солидного, по местным меркам, бизнесмена. Весьма известного в городе. Такой пустяк, как сигнализация, которую он отключил и включил заново, его не радовал. Дите неразумное с закрытыми глазами справится. И стенной домашний сейф – для чего только такие японцы делают? – доставил удовольствие только своим содержимым. А хотелось чего-то такого, чтобы в груди пойманный воробей затрепетал крыльями… И Паша не удержался, перед уходом слегка «отдохнул» – заварил кофе и разлил по керамическим кофейным чашкам, расставленным им же на кухонном столе. На шесть персон – полный расклад при приеме дорогих гостей. И приготовил бутерброды с ветчиной. Нарезал тоненько и аккуратненько, словно всю сознательную жизнь кулинарным дизайном занимался. Одну чашку кофе выпил и бутерброд надкусил. Потом доел и отрезал новый. Ветчина свежая, понравилась.
И с сотового телефона прошлого своего клиента – сам клиент спокойно отдыхал в то время с женой где-то за границей, и потому Паша трубкой свободно пользовался, не отключили еще – позвонил бизнесмену в офис:
– Привет, хозяин. Я с твоей кухни звоню. Мне здесь нравится, честное слово. Ты неплохо живешь, когда твоей соседке-старушке пенсию третий месяц не платят… Мне даже стыдно слегка за тебя.
– Кто это? – не понял бизнесмен.
– Гость твой. Дома я у тебя. Не понимаешь, что ли…
Сначала настороженное молчание, потом вкрадчивый вопрос:
– Что тебе надо?
Паша олицетворял полную невозмутимость. Он просто «тащился» от растерянности клиента.
– Ничего не надо. Что мне надо, я уже взял. Тебе позвонил, чтобы спасибо сказать. И кофе еще, говорю, у тебя вкусный. За него тоже спасибо. И ветчинка свежая. Только ты домой поспеши. Кофе хорош, когда он горячий…
И отключил трубку.
А самое интересное, что Паша умудрился встретиться с хозяином в подъезде. Специально на этаж выше поднялся и дождался, когда тот подкатит и с двумя охранниками бегом ринется вверх по лестнице – лифт когда еще дождешься…
– Здрасте, Валерий Михалыч, – вежливо поздоровался Паша.
Валерий Михайлович не ответил и даже не посмотрел на вежливого молодого человека. Он дышал, как бегемот, в хорошем темпе пересекающий знойную пустыню Сахару, но лестницу преодолевал на вдохновении собственной жадности – так и инфаркт запросто схлопотать можно. Взять у него дома было что – двенадцать тысяч баксов, «брюлики» и с полкило «рыжавья» жены. И главное, никаких сумок с вещами выносить не надо. На сумки соседи в первую очередь реагируют. Паша так не работает. Он не любит, когда его пытаются за руку схватить.
Чуть отставшие охранники вежливое приветствие слышали, приняли, должно быть, Пашу за хорошо знакомого и уважительного соседа и тоже не остановились. Не посмотрели даже в его сторону.
Так и сегодня. Что, казалось бы, проще – вызвать лифт и проехать мимо того мента. Но натура, как пива с похмелья, просила разговора, который оставил бы на душе приятный осадок. Единственное, что порадовало и утешило после неудачного дела. И все обошлось, как обходилось всегда.
Всегда – это с тех пор, как Паша вернулся после первой и последней своей «ходки». Посадили его по той же «сто сорок четвертой». Вместе с двумя более опытными домушниками. Но в «зоне» ему повезло. Подвернулся солидный «спец» по фамилии Собакин. Вор-рецидивист, хотя и не вышедший в авторитеты, однако «вес» имеющий. Но у других солидных воров клички, а у этого только фамилия, хотя и весьма колоритная. И все его исключительно по фамилии знают. Собакину неунывающий паренек понравился еще в блоке. И потому он проявил инициативу, кому-то шепнул, что-то пообещал, и в итоге Пашу направили работать в слесарную мастерскую – под присмотр к самому Собакину. Слово солидного человека в «зоне» всегда ценится больше, чем на свободе президентский указ.