А когда мои индейцы притащили за собой на хвосте всех этих обозленных конфедератов прямиком под наши стволы. То я приказал открыть огонь. И при этом стреляли не только многозарядные винтовки и карабины моих кавалеристов. Но еще и начали деловито трещать очередями оба наших пулемета. Которые мы успели тут установить, зарядить и замаскировать до подхода противника. Через несколько минут этой кровавой мясорубки лишь три десятка вражеских всадников начали улепетывать прочь, нахлестывая своих лошадей. Мда! Пулеметы – это страшная сила. Если бы не они. То мы бы за такое короткое время тут столько врагов не настреляли. Впрочем, мои кавалеристы тоже неплохо стреляли. Довольно точно и быстро. Не зря я их все же гонял на тренировках. Не зря они жгли дорогущие патроны, которые я покупал как-раз для этих целей. И теперь могу смело утверждать, что в этих местах мои стрелки из Китежленда являются самыми меткими и боеспособными. Я ведь тут недавно узнал, как обстоят дела в регулярной армии с огневой подготовкой солдат. И от этого у меня волосы на голове и других частях тела от ужаса дыбом встали. Ведь в той же американской армии солдаты тренируются в стрельбе вхолостую. То есть их больше учат правильно и быстро перезаряжать свои дульнозарядные ружья. А вот непосредственно самой стрельбе по мишеням уделяется очень мало времени. Да, что там говорить! Многие солдаты всего лишь несколько раз стреляли на тренировках до этой Гражданской Войны.
А про американских ополченцев я вообще молчу. Этих совсем никто стрельбе не учит. Просто выдают людям оружие. А дальше уже сами с ним разбирайтесь. Поэтому мои стрелки из Китежленда на общем фоне выглядят сейчас крутыми суперпрофессионалами, которые раньше на стрельбище не одну сотню патронов сожгли. И теперь со своим оружием обращаются виртуозно. Но пулемет – это все же пулемет. Особенно, если их у вас не один, а целых два имеется. Поэтому неудивительно, что этот отряд техасской кавалерии был разгромлен всего за пару минут. Многие из конфедератов были убиты или ранены. А те кто уцелел и умудрился удрать отсюда. Ни о каком дальнейшем сопротивлении нам и не помышляли.
После этого сражения силы конфедерации мы не видели больше на всем пути нашего следования до границ Техаса. Конфедераты, впечатленные таким быстрым и кровавым разгромом кавалеристов капитана Хантера, больше с нами в огневой контакт не вступали и поспешно отступали на восток к Рио-Гранде. Поэтому мы без особых препятствий двигались по Южной тропе, занимая без боя немногочисленные поселения и форты. Последовательно мы к концу мая заняли: деревни Пима, мельницу Уайта, Форт-Брекенридж, лагерь Каньон-де-Оро, город Тусон. Кстати, в Тусоне к моему удивлению оказалось очень мало жителей.
Как объяснили мне те, кто там все же остался ждать нашего прихода. Конфедераты здесь до смерти напугали мексиканцев, проживавших в Тусоне, рассказами о том. Что мы придем и вырежем всех жителей этого города. А перед этим, конечно же, изнасилуем всех женщин и детей. Поэтому большинство перепуганных граждан оттуда поспешила свалить куда-нибудь подальше в Западный Техас. Впрочем, мне было наплевать на безлюдность этого мелкого городишки посреди пустыни. Главное, что тут нашлись большие запасы провианта и воды. И вскоре большая часть моей Калифорнийской колонны здесь встала на постой. Удивительно, что удирающие от нас конфедераты не догадались уничтожить запасы продовольствия и отравить колодцы в Тусоне. Это могло бы серьезно осложнить нам жизнь. Но они почему-то так не потупили. До границы с Техасом на Рио-Гранде отсюда было примерно двести пятьдесят миль. В общем, половину пути мы уже прошли. Мне же командование Союза поставило задачу взять под контроль Аризону и дойти до границы Техаса.
Наше триумфальное наступление по пустынной Аризоне продолжилось через неделю. Я дал людям немного передохнуть. И потом мы двинулись дальше на восток. И снова все поселения и форты на нашем пути сдавались нам без боя. Правда, на перевале Апачей, расположенном в семидесяти пяти милях к востоку от Тусона, наш авангард столкнулся с отрядом апачей. С которыми мы смогли вступить в переговоры, благодаря моим индейским разведчикам. Двое из них знали язык апачей. Поэтому мы все же смогли пообщаться с этими свирепыми воинами. При этом сначала вождь апачей, которого звали Красный Рукав, вел себя очень агрессивно и вызывающе. Однако, когда он узнал кто я такой. То как-то вдруг резко сменил свое поведение. И начал общаться со мной очень вежливо. Меня это удивило.