Профессор говорил еще что-то, но Мишка не успел дослушать: узенькая дощатая дверца приоткрылась, выглянула Лина и поманила мальчишек пальцем...
Под брезентовым тентом собралось человек сорок. Кто стоял, прислонившись к загородке, кто сидел на бревне.
Некоторые расположились прямо на земле. Профессор Мельников восседал на своем раскладном стуле и листал толстый растрепанный блокнот.
- Что же касается взятия и разгрома города монголотатарами, - продолжал он, - тут, как ни странно, мы к определенному выводу не пришли. Повторяю: как ни странно... прямых указаний на уничтожение и сожжение города нами не обнаружено. И в то же время налицо все доказательства осады. И жестокой, понимаете ли, осады.
Встает вопрос...
Тут он заметил Мишку с Димкой.
- Это что еще такое? - недовольно пробурчал профессор.
В тишине зазвенел голосок Лины:
- Это местные археологи-энтузиасты: Анкудинов Михаил и Вадим Красиков. Как вы, наверное, помните, Леонид Сергеевич, вами было предложено Михаилу Анкудинову представить реферат на тему "Осада Городца в 1262 году". Реферат Анкудиновым написан, и автор явился, чтобы зачитать его в перерыве. Я думаю, у нас найдет - ся несколько минут, чтобы выслушать и, насколько это возможно, оценить...
Кругом засмеялись, зашумели.
- Давай, Анкудинов, жми! - крикнул знакомый голос.
Мишка обернулся, увидел Игоря Александровича.
Узнал его не сразу, потому что учитель загорел до черноты, одет был в какие-то потрепанные штаны и куртку, а на голове красовалась кепка с изломанным козырьком.
Стоял, опираясь на лопату, и смеялся, показывая все до единого белые зубы.
- Вот! Начинается театр! - воскликнул профессор.
Он взмахнул своими тяжелыми кистями рук, хлопнул себя по коленям. - Я ведь, кажется, еще не закончил!
- Продолжайте, продолжайте, Леонид Сергеевич, мы слушаем, - заговорили вокруг.
- Итак, вопрос о сожжении города с пригородом... - начал было профессор. Он остановился, взглянул вдруг на Мишку. - Впрочем, я уже все ведь сказал. Незачем кашу по тарелке размазывать. Пускай уж лучше он, профессор указал на Мишку, - почитает, послушаем.
Так сказать, наша смена!.. Молодые, да ранние. Вон за неделю реферат накатал. Орел! А я-то, грешный, годы целые трачу. Выходи-ка, голубчик, на середину! - крикнул он Мишке. - А это кто? Соавтор? Соавтора тоже давай сюда!
Друзья, оба красные от смущения, оба в белых рубашках, выступили на середину.
- А-а! Явились, голубчики, - протянул профессор. - Хороши! Соавторы, значит. Очень интересно! Послушаем, послушаем...
Мишка развернул тетрадь, выпрямился, отставил для удобства правую ногу и громко начал:
- "Анкудинова Михаила, ученика седьмого класса.
Реферат".
- Хм-хм... - откашлялся профессор.
- "Было это в одна тысяча двести шестьдесят втором году, - читал Мишка. - Хороша была земля русская, где стоял город Городец. Рекой Тесьмой украшенная, полями и лесами сосновыми и ручьями многими..."
Под брезентовой крышей настала тишина. Все внимательно слушали Мишку.
- "Еще в 1257 году грозный Берке-хан решил закрепить монголо-татарское иго на Руси. Он прислал на Русь своих "численников"...
Тут Димка незаметно толкнул товарища в бок.
- С выражением читай, - шепнул он. - Зачастил!
- "Численники, - с выражением продолжал Мишка, - эти ханские чиновники, бросились переписывать всех людей, потому что по спискам было удобнее собирать дань, а людям труднее скрыться от грабежа".
- Ты нас баснями-то не корми! - нетерпеливо воскликнул профессор. - Это всё мы и без тебя разумеем.
Давай переходи прямо к делу! Что ты хочешь нам сообщить новенького? Сразу уж и выкладывай!
- Леонид Сергеевич! - обратилась к профессору Лина. - Это же просто не по правилам!
- Что не по правилам? - сердито спросил профессор.
- Ваш подход, - не оробела Лина. - Во-первых, вы обозвали соавторов "голубчиками", также имели место выражения: "молодые да ранние", "орел" и тому подобное.
- Ну и что же?
Слушатели заулыбались, раздалось несколько смешков, кто-то сдержанно похлопал в ладоши. Лину явно поддерживали.
- Вы оказываете моральное давление на автора, а сейчас попросту прервали доклад, - не сдавалась Лина. - Это не по правилам!.. Если кому-нибудь не терпится узнать, что за открытие преподнесет автор в своем докладе, пусть потрудится внимательно следить за ходом мысли докладчика. По крайней мере вы нас всегда так учили!
- Вот! - воскликнул профессор. - Сама наговорила тут больше меня.
- Я за то, чтобы не мешать докладчику! - заспорила Лина.
- Да нам он и не мешает, - примирительно сказал Димка. - Давай читай, Миш.
Все так и покатились от хохота.
Наконец наступила тишина, и Мишка продолжал:
- "Но русский народ восставал против угнетателей.
Численников гнали, и приходилось им бежать, спасая свою шкуру. Изо всех городов гнали, а уж из нашего Городца их выгнали в первую очередь".
- Доказательства! - потребовал было профессор, но оглянулся на Лину, махнул рукой и умолк.
- "А наш город Городец был совсем новый, - продолжал Михаил, - только что отстроенный. В те годы многие села и города были сожжены захватчиками. Вот люди, которые спаслись, и выстроили наш Городец. Над рекой возвели могучую крепость".
- Ну, не такую уж могучую, - проворчал профессор.
Мишка очень боялся, что его снова начнут перебивать, и поэтому продолжал чтение.
- "Крепость огородили валом и рвом, все как полагалось по тем временам, а во рву кольев понатыкали. Все было устроено по последнему слову техники. А в самом дальнем конце посада, под бревенчатой крепостной стеной, помещался двор мастера-оружейника Анкудина. Так и называли его жилище "Анкудинов двор". А позже и всю улицу так называть стали, когда отважный Анкудин пал смертью храбрых в битве с монголо-татарскими завоевателями".
- Так это же ненаучно! - не выдержал профессор и снова хлопнул себя по коленям. - Доказательства, доказательства, молодой человек!
- Профессор Мельников! - произнесла Лина. - В любом научном собрании за подобные реплики вас уже давно бы удалили из зала.
Кругом сдержанно зафыркали, профессор сердито махнул рукой.
- Продолжайте, - приказал он Мишке.
- "После того как численников и баскаков вытурили из Городца, жизнь простого народа сразу сделалась легче, - читал Мишка. - На улицах пели, смеялись, на площади перед детинцем водили хороводы. Кузнецы весело стучали молотками, кожевники выделывали кожи. "Надо готовиться к нападению врага", - хмурился оружейник Анкудин. И он целыми" днями ковал мечи и кинжалы, и даже ночью, при свете кузнечного горна, прохожие видели в окошке его курчавую черную голову, его мужественный нахмуренный лоб. Однажды Анкудин вышел на городской вал осмотреть укрепления. "Надо бы заборола подновить, - подумал он. - Вон те бревна плотно пригнаны, а вот эти - явный брак. Эх, лодыри, бракоделы, о своей же безопасности не думают!" Он уперся широкой ладонью в бревно, попробовал пошатать его. Бревно сидело плотно.
И все-таки Анкудин вытащил из-за пояса топор, постучал по соседним бревнам, проверил, все ли в порядке..."
Тут профессор беспокойно задвигался на своем стуле, запыхтел, но ничего не сказал, только насупился. Лина взглянула на него, едва сдержалась, чтобы не фыркнуть, поспешно закрыла ладонью рот.
- "Случайно взглянул Анкудин в чистое поле, а там травы зеленели, стадо паслось, вдали темнели сосновые леса. И вдруг он заметил всадника, несшегося во весь опор... "Беда: баскаки!" - подумал Анкудин. Он вгляделся попристальнее и узнал русского. Всадник с грохотом пронесся по мосту, который находился как раз напротив Анкудинова двора..."