— Ты даже не знаешь, что такое насилие, щенок, н-но ты попал в нужное место… Я т-тебя просвещу в этом с-смысле. Заберите у него рацию, а у тех двоих оружие.
— Нас будут искать, — напомнил Шестов, чувствуя, как по всему телу у него начинается дрожь.
— Поищут, н-не найдут и успокоятся. У вас же много т-там молодых следователей. Н-незаменимых не бывает. Просто у меня в этой комнате находилось достаточно людей, которые мне больше не нужны: ты, вон тот очкарик, беспалый… Григорий Александрович мне еще пригодится, а вот от вас всех мце придется избавиться. П-правда, в компании будет веселее?
— Так когда же мне привезут Ольгу с дочерью? — спросил вдруг Резниченко.
Именно эту реплику услышали появившиеся в дверях гостиной Кожин и Артем.
Глава 29
— Не знаю, за кого они нас принимают, — заметил Кожин. — Но мне нравится, что они не пытаются нас пристрелить.
— Да, это радует, — согласился Артем. Провожатый из охраны Тарасова вел их по коридору дачи.
— Сюда, пожалуйста, — пригласил он в гостиную.
— Спасибо, — Артем так же вежливо кивнул и подумал, что через минуту им, возможно, придется убить этого человека.
Но в гостиную им пройти не удалось, потому что там и так было слишом много людей. Артем приподнялся на цыпочки и увидел в центре комнаты Резниченко, еще каких-то вооруженных мужчин.
— Что здесь, собрание, что ли? — недоуменно спросил Метельский. — Черт-те что.
— Григорий Александрович там? — нервно поинтересовался Кожин, поглядывая по сторонам и насчитав уже человек десять вооруженной охраны.
— Там.
— Тарасов тоже там, — Кожин очень хорошо слышал та-расовский голос, вещавший что-то нравоучительным тоном, но из-за постоянного заикания это звучало довольно забавно. — Надо брать Григория и мотать отсюда.
— А нам позволят?
— Посмотрим. Надо попробовать договориться с Тарасовым.
— До него еще и не доберешься — полно народу. Не по головам же…
— Нет. Поверх голов, — Кожин вскинул автомат и выпустил короткую очередь в потолок, прежде чем тарасовская охрана успела дернуться.
Своего он добился — моментально все присутствующие в комнате обернулись к нему. Кожин держал в правой руке автомат, а левый его кулак был плотно сжат и поднят над головой. Артем стоял к нему спиной и видом автоматного дула удерживал охрану в коридоре от решительных действий.
— Минутку внимания, — крикнул Кожин. — У нас нет времени на разговоры. Мы забираем Резниченко с собой и уходим. Если кто-то дернется, я разнесу этот дом к чертовой матери!
— Про т-тебя-то я и не вспомнил, — грустно сказал Тарасов. — Ты же, бездельник, тоже участвовал во всей этой афере с моими деньгами. Как здорово, теперь в этой комнате собрались абсолютно все л-люди, которых я хотел бы отправить на тот свет. М-можно начинать?
— Посмотри на меня, Заика, и догадайся: шучу я или нет, — ответил ему Кожин. — Казаков бы тебе подсказал, но его уже нет с нами…
— Скотина, — помрачнел Тарасов. — Что ты хочешь, Гришу? Забирай это дерьмо… П-по, моему, у него крыша поехала на почве семейных переживаний. К-кого ты еще хочешь забрать? Очкастого? Беспалого?
— Не надо мне ни очкастых, ни беспалых, — Кожин не замечал в этот момент ни Шульца, ни Ивана, а смотрел только на Тарасова и старался, чтобы ствол автомата был направлен тому в голову. От этого люди обычно становились более сговорчивыми.
Тарасов не был исключением. Он сказал:
— Ум-матывайте, ребята.
— Я, пожалуй, тоже пойду, — спохватился Шестов. — До завтра.
— Но з-завтра будет уже другой д-день, — многозначительно произнес Тарасов. — Другой день. И то, что т-ты видел сегодня, уже исчезнет. К-как дым…
— Вот завтра и поговорим, — Шестов и его двое сопровождающих попятились к двери. Тарасовская охрана расступалась, освобождая им путь.
— Григорий Александрович, пойдемте! Ольга у меня, — крикнул Кожин.
— Да?! — Резниченко мгновенно встал и кинулся к Кожину. — Толик, это правда? Слава Богу!
Губы у него дрожали, а пальцы, которыми он дотронулся до руки Кожина, были влажными. Казалось, за эти дни он постарел на годы.
— Немного в сторону, Григорий Александрович, — попросил его Кожин. — Мне хочется видеть глаза Олега Михайловича.
— Они п-полны печали, Толик, — вздохнул Тарасов. — Ничего, вы обставили меня сегодня, н-но завтра…
— Тогда до завтра, — продолжая сжимать кулак, Кожин отступил к двери, и на какой-то миг они все оказались тесно прижатыми друг к другу: Кожин, Артем, Резниченко, Шестов и два милиционера.