— Откройте, — повторил требование прапорщик, на которого объяснение водителя влияния явно не оказывало.
Бароян вылез из кабины, вразвалочку прошел к кузову. Из караульной будки тут же появились еще два солдата. Встали рядом с машиной, изготовили автоматы.
— Боитесь чего-то, что ли? — спросил Бароян иронично.
— Мы такие, — ответил прапорщик неопределенно.
Громко зазвенев задвижкой, Бароян распахнул двери. Прапорщик
заглянул внутрь, убедился, что там никого нет, и все же влез в будку
по железному трапу. Походил, заглядывая в углы.
— Что ищешь, дорогой? — спросил Бароян сочувственно. — Могу помочь.
— Можете ехать! — махнул рукой прапорщик и выпрыгнул из будки.
В зеркало заднего обзора Бароян видел, что автоматчики вернулись в караулку только после того, как его машина отъехала от пропускного пункта метров на сто.
Более часа Бароян провел в зоне. Возился у водокачки. Сбросил несколько обрезков толстых труб, сгрузил чугунный вентиль, вошел в техническое помещение, постучал разводным ключом по трубам, покурил. Из зоны его выпустили с теми же формальностями и предосторожностями, с какими впускали в нее.
— Ай, молодец! — сказал Бароян и, прощаясь, махнул рукой прапорщику. —
Мимо тебя мышь не проскочит.
— Мыши не по моей части, — ответил тот сумрачно. — Важно, чтобы крысы не бегали.
Обо всем увиденном Бароян доложил Акопу. Тот слушал, почесывая волосатую грудь, и думал.
— Как считаешь, они что-то чувствуют?
— Нет, Мелик, — успокоил шефа разведчик. — Это у них называется высокой бдительностью. А так они такие же лопухи, как и те, что я видел сто раз.
— Думаешь, сделаем?
— Если Мудрак на месте, все пройдет — о'кей!
К предстоящей ночи майор Мудрак подготовился основательно. Под завязку залил горючим бак своих «Жигулей» — «девятки». Выгнал машину за территорию базы и укрыл ее в кустах, неподалеку от бетонки. Сменил областные номера на чеченские, заранее приобретенные за солидную сумму в Грозном. После получения условленной суммы майор собирался махнуть в Азербайджан, в место, где его не найдут даже с собаками.
Близился вечер. Оставшись в служебном кабинете один, Мудрак прилег на жесткий, обтянутый ледерином топчан. Он его поставил у себя для ночных бдений. Лежал, закрыв глаза, перебирал в памяти детали предстоящей операции. Изредка поглядывал на часы, удивляясь, что время течет так медленно.
Уже темнело, когда дверь распахнулась, и в кабинет без стука вошел полковник Родионов — свежий, пахнущий одеколоном. По начальственной привычке провел пальцем по полке у вешалки, взглянул на палец — нет ли пыли? Мудрак встревоженно вскочил:
— Товарищ полковник!
— Вольно, не рапортуй, — сказал Родионов. — У тебя все в порядке, я знаю.
— Какой же это порядок, — огорченно откликнулся Мудрак, и от полковника не укрылось, что он заметно побледнел. — Мне даже не доложили о вашем приезде. Но я разберусь, кто виноват!
— Не надо, — охладил его пыл Родионов. — Не разбирайся. Считай, во всем виноват только я. Это мое приказание тебя не беспокоить. Сейчас не то время, чтобы прибывающему начальству стелить ковровые дорожки.
— Все равно обязаны были позвонить, пока вы ехали от пропускного пункта. Я имею право знать, что происходит на базе.
— Не спорю, — умиротворяюще согласился Родионов. — Тем не менее, я обязан знать, что здесь происходит как и ты.. Верно? Вот за этим и приехал.
— Не понял. — произнес Мудрак растерянно. — Звучит немного загадочно.
В душе он испытывал страх. Неурочный приезд начальства и в дневное время не сулил ничего хорошего, а оно нагрянуло на ночь глядя, в преддверии долго готовившейся операции.
— Испугался? — спросил полковник. — Причин волноваться нет. Мы побудем здесь до утра. Посмотрим, как несет службу караул. Время сейчас неспокойное, верно?
— Смотрю, и вы запаниковали, товарищ полковник, — сказал Мудрак язвительно. — Что до меня, не вижу причин гнать волну...
— Вот и отлично. Мы тут побудем, наберемся уверенности.
— Что мне прикажете? Я только собирался поужинать.
— Действуйте. Я здесь не в гостях, верно? Пришлите ко мне прапорщика Григорьева и свободны.
— Есть! — сухо ответил Мудрак, небрежно козырнул и вышел.
К полуночи ветер сменил направление и подул с севера. Быстро похолодало. Наползли сумерки, мрачные, промозглые. В одиннадцать боевики — Самвел Егиян, Андроник Маркаров, Армен Антонян, Карен Акопян — натянули на плечи кожаные блестящие куртки — любимую форму крутых кавказских парней. Лишь двое — русские костоломы Тарас Паровоз и Никита Лобан, — не обращая внимания на прохладу, остались в рубашках. Железные мужики, каленные в зоне на сибирском морозе, приехали после срока погреться на юга, здесь же решили поразмяться с автоматами, зашибить хорошие бабки и — холода совсем не ощущали.