Геля часто смотрела на порог.
Ей казалось, что мудрая природа не без умысла забросала устье Ангары огромными каменными глыбами, навечно вогнав их наполовину в речное дно, и заставила неистовую реку метаться меж этих глыб, неумолчно шуметь и клокотать так, что ни течение, ни ветер не успевали уносить отсюда хлопья пены. Властная мать земли, по мысли Гели, не хотела, чтобы каждый, кому легко вздумается, осмелился ступить в тот мир, что укрывался в синей дымке за ее преградой на реке. Но он несказанно манил к себе, тот мир, от него нельзя было оторвать взгляд, и уже самый первый из людей, оказавшийся здесь когда-то, не мог, конечно, устоять перед ним со спокойным сердцем.
Поселок, где жила Геля, стоял на левом, отлогом берегу Ангары, давно уже отвоеванном у тайги. Весь берег выше поселка был завален штабелями леса-кругляша и разными материалами из древесины, которые изготовлял здешний лесозавод, да еще толстым слоем опилок, щепы и коры. Древесные, смолистые и дегтярные запахи держались в поселке устойчиво при любой погоде и стали особенно сильными теперь, в июльский зной.
С начала навигации длиннорукие краны от зари до зари переносили со склада на палубы и в трюмы разных судов тяжелые тюки лесин, шпал, досок и теса, но пока что очистили лишь небольшой участок берега.
А сверху все шли и шли плоты; одни из них попадали в чрево лесозавода, другие в сопровождении теплоходов отправлялись на Енисей.
В этот поселок близ порога Геля приехала ранней весной вместе с подружками-радистками, окончившими курсы в Красноярске. Девушки поселились в общежитии и быстро обжились на новом месте. Никаких особых таежных трудностей, к превеликому огорчению девушек, им не пришлось пережить. Правда, одна трудность, и, несомненно, таежного происхождения, все же повстречалась: за обаятельными, жизнерадостными, изящно одетыми девушками, только что выпорхнувшими из города, тут же бросилась ухаживать несметная ватага парней. В дни ледохода уже состоялась первая свадьба.
Вскоре в поселке появился Борис Белявский. С бешеной скоростью он носился туда-сюда по реке на нарядном голубом глиссере; рядом с ним, развалясь на мягкой подушке, восседал «лесной бог» — влиятельный и властный представитель какой-то мощной организации, принимавший ангарский лес для отправки на Енисей.
Однажды после утреннего сеанса передач Геля, по обыкновению, спустилась от своей рубки к реке — подышать свежим таежным воздухом да побыть наедине со своими мыслями. Она взобралась на лежавший у самого уреза большой камень и засмотрелась на порог…
От пристани, что у самого слияния двух великих рек, в эти минуты отошел небольшой пассажирский теплоход, заселенный геологами да изыскателями, сплавщиками да золотодобытчиками. Увидев его на стрежне, Геля, по исстари заведенному обычаю, начала махать косынкой, желая счастливого пути людям, отправляющимся в таинственный мир за порогом. Пассажиры, стоявшие вдоль правого борта, охотно ответили доброй девушке.
Позади раздался мужской насмешливый голос:
— Не страдай! Другой найдется!
Она и не слышала, как невдалеке к берегу приблизился нарядный голубой глиссер. Выскочив из него, Борис Белявский позвал:
— Помоги!
Гелю удивило, что незнакомый парень кричит ей требовательно. Она хотела обидеться на Белявского, но из этого ничего не вышло, удивляясь своему миролюбию, она спрыгнула с камня.
— Берись за борт!
Вдвоем они вытащили нос глиссера на песчаную отмель. Чувствуя, что она раскраснелась от смущения перед бойким и красивым черноглазым парнем, Геля тут же хотела броситься от него прочь, но он опять потребовал, хотя и помягче:
— Обожди-ка…
— Ну что тебе? — крикнула Геля, злясь на себя за то, что не может осердиться на бойкого моториста. — Затем и позвал, бессовестный, чтобы заговорить? Что, неправда?
— Истинная правда, — с радостным смирением сознался Белявский.
— И не стыдно?
— Проморгаюсь…
— Не в первый раз, да?
— Все бывало в жизни…
— Видать тебя — бывалый.
— Вот я и приметил тебя на камне, — заговорил Белявский, очевидно вполне довольный началом знакомства с Гелей. — Думаю, да кто же так трогательно провожает теплоход? Не иначе — романтическая душа. Мне надо бы к пристани, а я сюда…
— А что сказано о любопытстве? — спросила Геля.
— То афоризмы старины! — весело отмахнулся Белявский. — Любопытство — божий дар в человеке. Потеряй его — и ты мертв. Вообще, любопытство — один из сильнейших двигателей прогресса.