Но вот катер поравнялся с брандвахтой.
— Где-то здесь есть гряда, — сказал Завьялов и застучал наметкой в речное дно. — Вот она…
— Пробьем, — успокоил его Морошка. — Она неширокая, и зубцов на ней немного — заряды будут ложиться плотно.
За грядой начиналась нижняя часть прорези, в которой взрывные работы были полностью закончены. Оставалось очистить в ней последний участок от взрыхленной породы. Третий день здесь уже работал земснаряд, впервые поставленный рабочим носом по течению.
— Хорошо идет! — живо похвалил Морошка, отвечая на вопрос Завьялова. — Так все и вышло, как думали. Вчера изыскатели тралили по его следу: очень чисто зачищает, всего два камня нашли.
Катер повернул к брандвахте.
— Ну как, успеешь? — спросил Завьялов, оглядывая всю шиверу и, должно быть, прикидывая на глаз, какой отрезок прорези предстояло еще пробить. — Должен бы, я думаю.
— Теперь успеем, — сказал Морошка. — Но как с зачисткой — не знаю. Нужен особый снаряд.
— Мне вчера Родыгин сказал, что уже делает, — сообщил Завьялов, но довольно равнодушно. — Признаться, недосуг было вникнуть… Да и что там вникать? Раз он задумал — будет делать. А начнешь мешать — зашумит. У него такие замашки. Чуть что — шуметь: мешают, зажимают, недооценивают. И потом, изобретательство он считает своей привилегией. У него какой-то зуд в руках.
— В душе, — поправил Морошка.
— Чем недоволен? — нахмурился Завьялов.
— Боюсь я, опять он сотворит что-нибудь для одной маеты, — признался Морошка. — Попытался я было высказать ему свои мыслишки — слушать не стал. Загордился, однако. Боюсь, прождем мы его, а он приведет нам что-нибудь вроде волокуши. Тогда как? У нас уже и времени не останется сделать снаряд.
— Да, риск есть, и весьма большой, — в раздумье согласился Завьялов. — А какие у тебя мыслишки? Выкладывай.
— Тут нужен катамаран-тиховод, — ответил Морошка. — Надо скрепить два понтона, как для спаровки, а между их носами с помощью лебедки опускать скребок. Опустил его на нужную глубину — и греби, зачищай дно. Нагреб полный скребок — подними и за прорезью опростай. Нагреби — и опростай. Вот тогда ход будет совершенно чист.
— Ну, а если камень? — спросил Завьялов.
— Если небольшой — вытащи краном, а большой — рви, — ответил Морошка. — Но рвать надо наверняка, с помощью водолаза. Ведь за скребком, когда его опустишь на дно, будет тихо, и водолазу пустое дело уложить заряд. Водолаз у нас свой. Станция есть. Понтоны есть. Осталось сделать скребок, установить лебедку — и все, а это несложно. Я уже говорил сегодня с Картавых…
— Что ж, делай и ты, — не раздумывая, согласился Завьялов. — Чей снаряд будет удачнее — тот и пойдет. Но только советую: делай молчком, так будет лучше.
Катер уже стоял у берега.
— Размяться надо, — сказал Завьялов, выбираясь за борт.
Осторожно, незаметно для моториста он поманил Морошку за собой. Арсений догадался, что начальник собирается говорить с ним с глазу на глаз. И ему вздохнулось: наступали самые трудные минуты встречи.
— Теперь расскажи, что у вас здесь произошло? — заговорил Завьялов, когда они оказались за огромными каменными глыбами, лежащими у самой воды.
— Да ведь он доложил… — с заминкой сказал Арсений.
— Теперь ты доложи.
Неохотно, скупо, но все же Морошка рассказал о том, что заставило его произвести взрыв с более близкого расстояния, чем разрешалось инструкцией. Еще неохотнее и скупее — о том, как бранил его главный инженер за это нарушение техники безопасности.
— И все? — переспросил Завьялов строго.
— Вроде все…
— И не стыдно врать?
Только после этого Арсений вынужден был невесело поведать и о своей стычке с Родыгиным, и о стычке с ним всей бригады…
— Догадался я… — признался Завьялов, выслушав прораба без всяких признаков удивления, а лишь с туманцем во взгляде. — Да, заварилась каша.
— Терпежу не хватило, — попытался оправдаться Арсений, видя, как огорчен его признанием Завьялов. — Но теперь даже каюсь, что терпел так долго.
— Бывает, что и потерпеть надо. Для пользы дела.
С минуту Завьялов, двигая бровями, смотрел в сторону Буйного быка, словно его случайно, но очень заинтересовал старенький катерок, с трудом одолевающий течение на шивере.
— Видать, здорово его проняло? — спросил Арсений.