— А если правда пообещаю? — вдруг спросил Трпимирович, устыжённый словами о матушке: меньше всего он хотел её расстраивать или делать несчастной ещё больнее, тем более после смерти отца. — Я серьёзно. Если я буду достаточно хорош, то что?
— То тебе в жизни очень повезёт, — Арпад тепло, по-доброму улыбнулся. — Стану тебе наставником, так уж и быть. И ты это, не надо меня на вы. Я не Папа Римский, чего это ты вдруг.
— Спасибо, дед! — Радован, действительно расчувствовавшись, крепко обнял его. Он скучал по отцу, по его мудрым словам и поучениям, по заботе, и Бела живо его ему напомнил.
— Дожили… Дедом называют, — буркнул тот, затем поймал печальный взгляд внука. — Да ладно тебе, шучу, шучу, что я, злой и чёрствый что ли? Не чужие друг другу, эх.
***
Радован удивлённо вскинул бровь, озирая ночной Книн. Он пока что не до конца понял, что от него хочет дед, ведь охотиться им вроде как не требовалось — крови было в достатке, и бутыли, то ли запечатанные заклинанием, то ли ещё чем, не давали ей свернуться, а больше поводов идти гулять в столь поздний час Трпимирович совершенно не видел. Ночью на свет выходили силы, для человека опасные, и Радован даже по-своему боялся этого времени, но природа стригоя это притупляла. «Всё же есть в ней что-то хорошее, — подумал он. — Так будет проще привыкнуть». Страха перед этим уже почти не было, только непонимание. Впрочем, сейчас имелись другие, более важные вещи.
— Дед, а дед, — обратился Радован к Беле.
— Чего тебе? — отозвался тот, полной грудью вдыхая свежий прохладный воздух.
— А мы сюда пришли-то зачем? — Радован беспечно сел на траву и скрестил ноги. — Просто созерцать? — он снова посмотрел на Книн. Света нигде не было, небо над городом усыпали мелкие звёзды-песчинки, месяц, бледноватый и тонкий, светил робко, как будто украдкой, озаряя крепость на горе и домишки вокруг, густой лес и реку.
— Мысли лучше, возлюбленный мой внук, — отозвался Арпад с мягкой улыбкой. — Как думаешь, я из Венгрии сюда пешком шёл или всё же иначе добирался? Путь-то неблизкий.
— На лошади, — ответил Трпимирович просто, потому как считал это вполне самим по себе разумеющимся. — А как иначе? — удивился он.
— Не думаешь, — несколько разочарованно вздохнул Бела. — Ладно, подойдём с другого боку. Как тебе кажется, у вампиров есть умения? Особые умения, — поспешил добавить он на всякий случай.
— Ну может. Должно же быть хоть что-то хорошее, кроме вечной жизни, такой же молодости и неуязвимости, — закивал Радован, наивно глядя на деда.
— Ну ты, конечно, и охоч до чудес… — Арпад чуть приподнял брови. — Мысли дальше.
— Да не томи! — Трпимирович нетерпеливо поднялся, заходил из стороны в сторону. — Что там?
— Если бы я хотел ответить, я бы уже давно ответил, — продолжал Бела терпеливо, как и полагается мудрому наставнику. Казалось, ничто не может его рассердить.
— Но я правда не знаю, — расстроенно и даже виновато ответил Радован. — Да и откуда?
— Не всегда знание приходит само по себе. Порой приходить потрудиться, чтобы его достичь, — отозвался Арпад с всё той же улыбкой. — Думай, вспоминай, того гляди, и найдёшь что.
— Матушка сказывала, что вампиры могли преодолеть долгую дорогу мгновенно, — задумчиво произнёс Трпимирович. — Сказывала, что могли обращаться зверями и птицами, подчинять людей своей воле, легко помнить минувшее и видеть грядущее…
— Можешь, если постараешься, — одобрительно кивнул Бела. — Правда, вампиры никем обращаться не могут, это удел стригоев. То есть я могу перемещаться, куда хочу, не тратя времени, а ты — летать вороном или кем-нибудь ещё, — заметил он деловито.