— Да ладно? Нет, ну хорошо, в кровь я готов поверить, в заживление — тоже, но в это… Быть не может, — Радован фыркнул, покачал головой. — Дед, ты так шутишь?
— Нет, это же несмешно, — Арпад оставался непоколебимо спокоен. — А ты представь, представь себя кем-нибудь… Да хоть тем же вороном. Представь, как расправляешь крылья, как взлетаешь, как паришь в небе. Давай же, попробуй.
— Дед, так я теперь не пью, а иначе у меня плохо получится, — рассмеялся Трпимирович.
— Заставь дурака… — Бела оскалился. — А всему тому, что в Библии творилось, ты веришь и даже не сомневаешься.
— А ты? — искренне удивился Радован, с трудом подавил желание перекреститься. — Это же Библия, Бог… Ты что?! Как можно?
— Просто, — Арпад тяжело вздохнул, сел на камень. — Ну, точнее, поначалу это тяжело именно принять, но потом всё-таки привыкаешь. Впрочем, я всегда в их словах сомневался, что уж… — он ненадолго задумался. — А когда обрёл бессмертие здесь… Я много с кем виделся, знаешь ли.
— Я о тебе мало что знаю, — сказал Трпимирович задумчиво. — Нет, правда… Совсем ничего.
— Я просил Илону не рассказывать, когда понял, какой путь выберу. Я ведь надел крест довольно поздно, до того же поклонялся другим богам. Их жрецы открыли мне тайну вечной жизни, — Арпад прикрыл глаза, потёр виски, даже немного ссутулился. — Выбор сделать сложно, Радован, но ещё сложнее сделать его правильно. Каюсь, я решил за тебя, но твоя мать умоляла тебя спасти… Я не мог отказать дочери.
— Спасти? От чего? — нахмурился тот.
— Твоего отца убил вампир. Борис, старый чёрт, уже сто лет пьёт живую кровь, — отозвался Бела немного обеспокоенно. — Ты разве не заметил? Он бы и тебя где-нибудь зарезал, если не что похуже.
— Помню, он оскалился, а потом… Исчез, — Радован нахмурился. — Я думал, мне показалось, но теперь-то понимаю, что нет. Зачем ему всё это?
— Борис давно хотел захватить власть в Хорватии, и в этот раз он решил сделать это твоими руками. Ты не поддался, да и я был близко: он обо всём догадался и сбежал, чтобы не поймали и не заставили ответить за всё содеянное, — Арпад позволил себе презрительно усмехнуться. — Когда ты станешь достаточно силён, мы дадим ему бой, и ты сможешь с честью отомстить за отца, Радован.
— Для начала я хочу хотя бы не посрамить его имени, — немного печально произнёс тот. — Я стану достойным королём для своей страны, я верну ей величие.
— Я в этом не сомневаюсь, иначе бы не взялся, — Бела улыбнулся. — Нам надо уходить: люди Бориса не дремлют. Вернёмся в Венгрию, в мой дом, и там ты научишься всему, что должен знать. Я долго думал над этим, но раз он тебе открылся… А он открылся, случайно такого не сделаешь, то… — он ухмыльнулся. — Борис станет тебя искать. Мы должны скрыться.
— А матушка? — Радован взволнованно посмотрел на него. Он готов был уехать: всё здесь напоминало об отце, а там, в Венгрии, он мог обрести новую жизнь, стать лучше, стать другим и вернуться уже королём, а не принцем, безвольно принявшим корону. Но Радован не мог оставить мать.
— Она справится. В конце концов, она сама меня об этом просила, — Арпад ненадолго задумался о чём-то своём, и сначала его лицо исказила боль, затем же там ненадолго застыло смирение. — Видеть грядущее, — не пойми зачем сказал он, ни к кому не обращаясь. — Забудь. Так о чём мы говорили?
— О вороне, — Трпимирович посмотрел ему в глаза лишь на мгновение, но этого хватило, чтобы он отвлёкся. — Представить, да?
Бела коротко кивнул.
Радован закрыл глаза, глубоко вздыхая, раскинул руки в стороны, принялся напряжённо думать: «Я ворон, я ворон, я ворон». Но ничего не происходило. Тело не слушалось, да и не должно было, наверное, но в Радоване проснулся самый настоящий интерес. Он постоял ещё немного, а затем вдруг постарался ощутить свои руки не как руки, а как крылья. Радован постарался почувствовать перья, словно они там были, почувствовать, как ветер треплет их, как хочет поднять тело ввысь, как…
Ноги оторвались от земли резко, и Радован ненадолго испугался, но сдержал себя, взмахнул для верности руками, и это как будто подняло его выше. Он сделал так ещё раз, ещё и ещё и наконец понял.