Медлительность стекольщика, вставлявшего стекло, раздражала Инну, и она уже раскаивалась, что по просьбе матери пригласила его.
«Еще один день прожили бы и так и не замерзли бы», — думала она.
С минуты на минуту должна была прийти Наташа Губина, и присутствие постороннего человека при разговоре, который предстоял, никак не входило в расчеты Инны.
Она вспомнила все обстоятельства и события, предшествовавшие приходу к ней Губиной.
В сторону стенгазеты, к которой Наташа приколола адресованное ей якобы от Олега письмо, без трепетного страха Инна смотреть не могла. Хотя письмо переписывала не она, а Сорокина и то не своим почерком и ей, Инне, нечего было опасаться разоблачения, письмо отравляло ее существование, ту радость, которую принесло опубликование ее стихов в «Пионерской правде».
Шли дни, а письмо продолжало висеть. Пятиклассники, которые сменяли седьмой «А», изрядно заинтересовались письмом, и кто-то из них в углу письма нарисовал голубка, несущего в клюве конверт, на котором было написано: «Любовь». Письмо, конечно, прочитали и учителя. На пятый день письмо исчезло. (Его снял Олег Зимин.) Все гадали о том, кто снял письмо, и подозрение пало на Инну.
Чтобы на нее не так косо смотрели одноклассники, Инна попросила Колю Никифорова дать ей работу, какую выполняют все, помогая отцу Фатеева.
Коля сказал, что задание даст или Поликарп Александрович, или сам Фатеев. Так как классный руководитель уже ушел, Инна подошла к Васе и попросила после уроков отвести ее к его отцу, потому что она тоже хочет ему помогать.
Просьбой Евстратовой Вася был удивлен не менее Никифорова. Смущаясь, как Инна посмотрит на его скромное жилье, Вася повел ее к себе домой.
В фатеевском дворе они встретили Поликарпа Александровича.
— Вы тоже здесь живете? — спросила Инна, уступая дорогу учителю.
— Нет, Инна, я здесь не живу, а возвращаюсь от отца Фатеева. Я ему тоже помогаю. Чем я хуже вас? — Поликарп Александрович улыбнулся. — Ты, Вася, иди. Инна тебя догонит.
Когда Вася ушел, Поликарп Александрович внимательно посмотрел на Инну и сказал:
— По тому, как ты ведешь себя в последнее время, мне кажется, Инна, что ты имеешь какое-то отношение к тем «любовным делам», которые несколько дней красовались рядом со стенной газетой.
Инна покраснела. Покраснела оттого, что Поликарп Александрович догадался, что письмо написано под ее диктовку, и всю эту историю он назвал «любовными делами».
Поликарп Александрович продолжал:
— Любовь — очень хорошее человеческое чувство, без которого трудно жить на свете. Только глупостей делать не надо.
Не требуя ответа, Поликарп Александрович ушел. А Инна, забыв, что ее ожидает Вася, проводив взглядом учителя, долго еще стояла во дворе.
На другой день во время первого урока на Наташину парту упала записка: «На перемене приходи в раздевалку. Мне надо поговорить. Инна».
Наташа явилась в условленное место.
— Наташа, — решительно сказала Инна, — то письмо написала я. Я виновата, и ты меня прости. Только мне хочется поговорить с тобой обо всем по-настоящему. Приходи ко мне домой после уроков. Как пообедаешь, так сразу и приходи. — И Инна протянула Наташе бумажку с адресом.
Инна искала сближения с Наташей, потому что видела в ней хорошую, настоящую подругу, которой у нее еще никогда не было.
…В дверь постучали. Вошла Наташа, весело стряхивая с воротника и рукавов шубки звездочки-снежинки. Инна бросилась раздевать гостью, и Наташа этому не удивилась. Раздевшись, она крепко пожала руку Инне.
Когда девочки вошли в комнату, стекольщик уже закончил работу.
— Ну что ж, хозяюшка, работа окончена, — сказал он.
Инна поспешно расплатилась и проводила стекольщика.
Вернувшись в комнату, она положила руки на плечи Наташе и сказала:
— Давай дружить!
— Что ж, давай! Только уговор, — улыбнулась Наташа.
— А теперь попробуем сыграть в четыре руки, — предложила Инна и пододвинула к пианино еще один стул.
Комната наполнилась музыкой.
Дружба! Как Инне хотелось иметь настоящую подругу! Разве можно назвать дружбой ее отношения с Сорокиной и другими девочками? Сорокина и ей подобные обожают ее за блестящие способности, за привлекательную внешность, подражают ей. Все это не то, думала Инна.
В дверь нетерпеливо постучали. Инна поморщилась от досады, что им мешают, и, продолжая играть, крикнула: